Прикажите мне, принцесса

Мысли путались, и временами Софии казалось, что она сходит с ума. Как сейчас — она захихикала, глядя на решетку, но вовремя хлопнула себя по губам, сообразив, что это начало истерики. В прошлый раз, когда она здесь была, ей не было и на сотую долю так страшно, как теперь. В прошлый раз она и не догадывалась, как здесь на самом деле холодно, какой колючей может быть равнодушная полутьма, как сильно чад от факела может разъедать глаза, как зловеще может блестеть тонкая струйка воды, стекающая по стене в углу. И какой ужас здесь можно испытать.

Который час? Интересно, закончился ли бал? Вряд ли — он должен продлиться до глубокой ночи. Здесь не было часов. Не было и тюремщиков. Королева лично сопроводила гвардейцев, тащащих Софию, до самого подземелья — правда, уже по другой лестнице. После чего приказала: «Оставьте ее здесь до моего возвращения!» и ушла. Больше в камеру никто не заглядывал.

В тонком форменном платье София уже продрогла так, что ее била крупная дрожь. А может, это была дрожь безысходности. Связной вадрит отобрали при обыске, перед тем, как втолкнуть в клетку и закрыть решетку — она успела активировать красную треть кольца, но в следующую минуту амулет сорвали с шеи и ловко отключили. Вистария обронила что-то о ЛʼАррадоне и приказала кому-то из гвардейцев его отыскать. Но этот короткий разговор прошел мимо Софии. Она была ослеплена и оглушена наползающим ужасом.

Когда теперь ее хватятся? И что здесь успеют с ней сделать до этого момента?

София сползла на пол по сырой холодной стене и разрыдалась. И в эту минуту загремел замок отсека. 

Послышались голоса.

— Постойте пока снаружи, я позову… Нет, приведите, Парден, скажите, что это важно! ЛʼАррадон нужен мне немедленно. Не беспокойтесь, она не опасна.

Вистария договаривала на ходу. Голос был одновременно знакомый и чужой. А потом дверь захлопнулась, и София услышала перестук каблуков. Неторопливые уверенные шаги.

— Значит, вот кто мутил мне здесь воду, — сказала Вистария, подойдя к решетке вплотную. — Как давно ты при дворе и кто твои сообщники, София?

Та вскочила. Значит, мать, узнав ее, даже не задумалась, кого видит перед собой? Значит, Вистарии давно плевать на погибшую дочь как на личность, как на собственного ребенка? Ее волнует только человек, тревожащий покой Теневой Охраны… или что там королева имела в виду, говоря «мутишь воду». 

— Мама… — прошептала София, впиваясь взглядом в знакомое лицо. Так близко… Всего пара новых морщин… И ни капли прежней доброты.

Вистария подняла руку.

— Кто твои сообщники? Кто кроме Феретти? Говори, быстро!

— Ты знала о Феретти… — констатировала София. — Но, мама… Почему… 

Она даже осеклась, не в силах высказать все, что чувствовала. Почему ты так поступаешь со мной? Почему ты на стороне Кервелина? Почему в тебе не осталось ничего от той Вистарии, которую все знали десять лет назад? Что с тобой?

— Мне молча смотреть, как кто-то подрывает основы королевской власти? — вскинула тонкие брови Вистария. — Мой долг — вовремя пресекать угрозы… А теперь говори, зачем ты здесь и кто еще тебе помогал!

Бесполезно. Не было даже призрачного шанса до нее достучаться. София вздохнула и промолчала, глядя в пол. Но долго молчать Вистария не позволила.

— Не трать мое время. Или ты сейчас же рассказываешь, что ты делаешь при дворе, кто твои сообщники и в чем заключается ваш план, или я прикажу тебя пытать, — нетерпеливо бросила она. В голосе ее чувствовалась только досада на то, что преступница не желает сотрудничать. София подняла голову.

— Мама?..

В лице Вистарии не дрогнул ни один мускул. Никакой жалости, но и никакого удивления. Она явно знала, что в камере перед ней — родная дочь, и помнила все, что касалось Софии, но воспринимала это знание отстраненно и безэмоционально, как сухие факты из книги о давно минувших временах. Что-то было не так. 

Снова загремела дверь, в отсек вошел еще один гвардеец, Вистария отвернулась от решетки, начала что-то говорить… София не слышала. Ее снова охватил холодный ужас. И от того, что произошло с ее матерью, и от того, что могло ожидать ее саму.

***

Элейн не подозревала, что торжественный вечер прибытия принцессы Дорры и анаростийской делегации окажется таким веселым. Не считая собственно встречи — там ритуал был расписан до мелочей. Но позже, когда начался банкет, а за ним бал… Элейн изрядно позабавила реакция людей на нее.