Приключение на миллион

— Bene, bene. Как я счастлив. — Он любовно потрепал Беннетта по плечу. — Понимаете, в Сицилии, если нравится подруга другого мужчины, — это очень pericoloso.[61] Вы играете со льдом. С очень тонким льдом, capisce?

— Да, я слышал, что в Сицилии жить непросто. — Беннетт сделал глоток шампанского и попытался подавить в себе растущую ненависть к итальянскому ублюдку, который тянул свои волосатые лапы к Анне. Сама идея того, что Анна может переспать с Туззи, вызывала у Беннетта чувство омерзения. Омерзения и — ревности, поскольку сам Беннетт был вовсе не прочь попробовать на ощупь те привлекательные выступы и изгибы, которые он подметил в ее фигуре. Благодарение Господу, что завтра они уже будут на берегу. Надо предупредить Анну, чтобы заперла дверь своей каюты.

— А, о! — вдруг взвыл Туззи, в последний раз потрепав Беннетта по плечу. — Смотрите, вот идет сама мисс Херш. Ай, ай, ай! — Он потряс рукой, как будто обжег пальцы. — Я не могу, не могу, это такое восхищение.

Беннетт с негодованием уставился на Анну. Она надела юбку, которая со времени покупки стала сантиметров на десять короче, и маленький черный топ, который практически ничего не закрывал. По крайней мере, живот ее был выставлен на всеобщее обозрение. Охваченный желанием Туззи, не в силах наблюдать такую красоту издалека, под предлогом очередного целования рук произвел подробный и тщательный осмотр верхней части тела Анны и, похоже, остался под впечатлением. Это до добра не доведет, подумал Беннетт. Он взял со стойки бокал шампанского, сунул его Анне в руку и оттащил ее в сторону.

— Ты что, с ума сошла? — прошипел он. — Этот сумасшедший бык вышибет дверь, чтобы тебя достать.

Анна картинно улыбнулась, как будто он отвесил ей лучший комплимент.

— Так тебе тоже нравится мой наряд? Замечательно, Беннетт, только не забывай, что это бизнес. Бизнес, и ничего больше. Понятно?

Беннетт не успел ничего ответить, потому что Туззи, как коршун, подхватил Анну под локоть и повел к столу. Он усадил ее между собой и лордом Клебом. Когда все гости расселись по местам, стюард торжественно внес на палубу тарелку с Чингизом и, встав на колени, осторожно поместил ее под стул хозяина. Клеб взглянул вниз и постучал стюарда пальцем по плечу.

— Дай ему немного паштета, Пьеро, — сказал он, — и одну галету, да не забудь ее мелко покрошить. И еще обычной воды, только без этого ужасного газа, а то у него начнутся ветры.

Калифорниец Пенато повернулся к Беннетту и пробормотал, качая головой:

— В жизни не встречал ничего подобного, а ведь думал, что видел в жизни все. Что, все англичане так носятся со своими собаками?

Беннетт в это время с тревогой наблюдал, как Анна, видимо неспособная сама разложить на коленях салфетку, позволяет Туззи под этим предлогом тщательно исследовать нижнюю часть ее тела.

— Что? А, простите — собаки! Да, англичане обычно обращаются с ними гораздо лучше, чем с женами.

Наконец Туззи закончил свои исследовательские изыскания и, разложив салфетку к собственному удовлетворению, постучал вилкой о бок хрустального бокала и торжественно оглядел собравшихся.

— Дорогие друзья, сегодня вечером — нет бизнеса. Сегодня — веселье в честь нашей прекрасной гостьи. После ужина будет фильм в маленьком зале, Ragazza

остается на якоре всю ночь. Чтобы лучше есть и лучше спать. Buon appetito!

Беннетт постарался вовлечь в разговор своих соседей по столу — Касугу и Поллюса, но ему это не удалось. Оба мужчины почти не разговаривали, не притрагивались к вину и в молчании наблюдали за остальными. После первой перемены Беннетт решил оставить их в покое и сосредоточиться на своем loup de mer,[62] приготовленном на пару в винном соусе. Время от времени он поглядывал в сторону Анны, все больше и больше возмущаясь ее поведением. Она отчаянно кокетничала — в самом вульгарном смысле этого слова — и с Туззи, и с лордом Клебом, а те из кожи вон лезли, чтобы перещеголять друг друга в ухаживаниях.

— Дорогая, позвольте мне преподнести вам нечто особенное. — Лорд Клеб наклонился над своей рыбой и произвел ножом и вилкой таинственные махинации. — Так, минуточку — вот, пожалуйста! — Он осторожно протянул свою вилку Анне. — Скушайте щечку. Вкуснейшая рыба морской окунь, я вам доложу, а самое вкусное место у нее — это щечки.

Мужчины, сидящие вокруг стола, замолчали, глядя, как Анна наклонилась вперед, слегка ссутулив плечи для того, чтобы ложбинка под черным топом стала еще более заметной. Она медленно приоткрыла рот, облизала языком верхнюю губу и, не отрывая взгляда от лорда Клеба, слизнула с вилки крошечный кусочек белого мяса. Ну и представление, со смешанным чувством отвращения и восхищения подумал Беннетт. Настолько недвусмысленное, что даже неинтересно.

— М-м-м-м, — мечтательно пробормотала Анна. — Как это необыкновенно вкусно!