Приключения англичанина

«Почему, спросишь, надумал вернуться на родину? – сызнова заговорил первый. – Ладно, слушай. Однажды в некоторой пустыне наш караван набрел на оазис. Изможденные спутники мои остались подле источника, я же, будучи любознателен, вошел в чащу. Вскоре заметил, что поднимаюсь в гору. Воздух, что характерно, не холоднее становился, а уже обжигал паром, как в русской вашей бане, в которой, помнишь ли, стало мне худо. Взошед на вершину, увидел я сад, обнесенный высоким дощатым забором, поверх коего тянулась железная колючая проволока. Продвигаясь вдоль забора, очутился насупротив слепо-глухо-немых врат. Впрочем, отыскал щелку. Приникнув, обомлел. Природа по ту сторону превосходила себя самое. Растительность источала неслыханные ароматы. Птицы порхали стаями – рябило в глазах. Парами непривычными по составу шествовали звери. Например, лев и лань. Или – волк и овен. Тут увидел я и человека. Сей был наг и густо зарос волосом от головы до пят, невелик, но с чрезвычайно развитыми членами. Чело как таковое отсутствовало, зато нижняя челюсть весьма вперед выступала. Тусклым был взгляд маленьких карих глаз его, и толь горестно горбился, перебегая с места на место, что перстами досягал до земли! При виде мужа сего тошно мне стало. Не оборачиваясь, спустился с горы».

Между тем слушатель извлек из под полы бутыль, а из кожаного мешка высыпал горсть коричневых ягод. Собутыльники поочередно приложились к бутыли, молча жевали ягоды. Девица в позе лягушки как бы окаменела. Ослик переступал с копыта на копыто. Сэр Эдгар, замерев за кустом, замерзал.

«Хороши финики, – задумчиво сказал бывший священник, – хороши. И вот не забывал я о виденном в сем лесу, долгие годы помнил. А потом, уже в плену тартарском, познакомился с некоторым мужем, тоже англичанином, и сей в течение наших с ним ночных в бараке перешептываний не раз излагал следующую теорию: «Ежели, мол, вообразить карту мира и на оной точки, в коих развивались и развиваются исторически значимые сообщества, заметно же станет, что человечество в расселении своем сдвигается с востока на запад. Все древние царства возникли и пали на востоке, теперь вот на западе мощные младые королевства, но и сии придут в упадок, тогда последние очаги общежития и культуры переместятся в совсем уж тупиковые западные пределы, а после постигнет человечество гибель.» Утешался, умирая, что поколику солнце ежеутренне восходит с востока, то аналогично и человеческая история повторится в точности заново. Всяк утешается, как способен. Я же, об увиденном в Раю памятуя, рассудил за лучшее провесть остаток века на обреченном западе, нежели в плену тартарском дожидаться, когда еще просияет не вотще ли чаемый ex oriente lux. Почему и на побег решился, и вас, неприхотливых, подбил-таки. И пускай мне, нарушителю клятвы изгнанничества добровольного, на помилование рассчитывать не приходится, не жалею, что вернулся. Эге, костерок наш еле теплится. Айда за валежником».

Мужи поднялись с ковра и неспешно прошли мимо куста, за которым таился сэр Эдгар. Оба отличались статью, только муж с иноязычным именем оказался юн, румян и ступал нетвердо, в очевидном будучи подпитии.

Сэр Эдгар раздвинул ветки. Ничего толь не желал, как погреться подле пусть даже угасающего пламени. Уже протягивал к угольям руки, как вдруг услыхал звучание гортанного голоса. Девица, коей присутствие упустил из виду, жестикулировала, подзывая. Оступился, с перепугу пукнул. Девица оскалилась - зубы вострые, белые. Ни жив ни мертв сел на ковер. Приземлилась обок. На громадной ладошке поднесла ко груди сэра Эдгара коричневый сморщенный финик. Вставил ягодку в уста. Вкушая, не ощутил вкусовых качеств. Продолжала говорить. Мало того, что не понимал, но и слышал смутно. Руку властно поместила на плече сэра Эдгара. Лицо надвигалось как Луна. Елозил задом, отодвигаясь.

« ……..!» – вдруг сказала, глядя, кажется, ласково. Но тотчас и смятение отразилось во взоре, ибо возвратились мужи. Сэр Эдгар вскочил на ноги. Юный муж прошел мимо, словно не заметил. Приступив к девице, размахнулся разудало. Оная же пригнулась и боднула оскорбителя в живот. Тот попятился и сел на землю. Выкрикивал одно и то же иноязычное слово:

« ……..           ! ………! ………!»

Меж тем престарелый бережно положил вязанку подле костра и с простертыми объятиями двинулся к сэру Эдгару. Лукавый! Не признавался ли давеча, что убийца и клятвопреступник? Нет, подале от сих сумнительных знакомств!

Поворотился спиною к лицедеям и припустил прочь. Поскользнулся на грибе, удержался на ногах. Бежал, ничего перед собою не видя. Чудом наткнулся на заждавшегося, заиндевелого коня своего. Прыгнул поперек. Конь, такой же пугливый, как хозяин, понес на предельной скорости.

*   *   *