Приключения английского языка

Так же украдкой пришла и самая страшная за всю историю человечества пандемия чумы. В 1348 году воплощением дьявола в бестиарии был черный грызун с латинским именем Rattus rattus. Эти черные крысы пробрались на берег в Уэймуте с прибывшего из Европы корабля. Они несли с собой смертоносный багаж, который наука наших дней называет Pasteurella pestis, известный в XIV веке как Великий мор, или Черная смерть.

Самая ужасная вспышка чумы настигла Британские острова и коренным образом изменила многое, в том числе и язык.

Зараза распространилась сначала на восток страны, а затем на север. Крысы облюбовали людские поселения, гнездясь под полом, без труда пробираясь по рыхлым стенам из плетня и штукатурки и повсюду перенося за собой зараженных бубонной чумой вшей. По некоторым оценкам, погибла треть населения Англии, составлявшего в то время около 4 млн. Многие из тех, кому удалось выжить, стали калеками на всю жизнь. Местами полностью вымерли целые поселения. В Хертфордширском городке Эшвелле, например, чья-то рука, возможно, отчаявшегося приходского священника, нацарапала на стене колокольни краткую и печальную хронику на ломаной латыни: «Впервые мор пришел за один год до 1350… 1350 год был безжалостным, диким, жестоким, выжила лишь малая толика».

Однако именно малая толика продолжит нашу историю английского языка. Этой малостью были английские крестьяне, которым удалось выжить. Черная смерть, безусловно, была настоящей катастрофой, но она же повлекла за собой цепочку социальных изменений, способствовавших скорому восстановлению английского языка в правах в качестве признанного языка коренных жителей. Выжившие способствовали тому, что по тропе, проложенной Черной смертью, английский язык продолжил свой путь.

Дело в том, что Черная смерть убила несоразмерное множество священнослужителей, уменьшив тем самым власть латинского языка в стране. В условиях, где люди жили в тесном кругу, как, например, в монастыре или другой религиозной организации, число заболеваний могло быть сокрушительным. В приходах священники порой заражались, ухаживая за больными прихожанами, а иные просто убегали из охваченной чумой местности. В итоге численность говорящего на латыни духовенства значительно сократилась — в некоторых районах страны почти наполовину. Нередко их место занимали миряне, порой едва грамотные и говорящие только на английском.

Но еще важнее было то, как Черная смерть повлияла на фундамент общества — именно на тех людей, которые за английский язык держались крепче всего, среди которых он развивался и созревал.

Оказалось, что во многих районах страны почти некому было возделывать поля и выращивать скот. В результате острой нехватки рабочей силы те, кто занимался простым трудом, впервые обрели голос, им представилась возможность вырваться из феодальных тисков прошлого и потребовать лучших условий и более высокой оплаты. В отчаянной попытке заглушить поднимающийся непокорный ропот власти издавали объемные и суровые указы, запрещавшие рабочим требовать повышения оплаты. Но тщетно. Заработная плата повышалась. Цены на недвижимость падали. Многие крестьяне, ремесленники и другие люди, которых можно назвать рабочим классом, обнаружили опустевшие после чумы фермы и дома и не замедлили их заселить.

Для англичан и их языка это был значительный прорыв. Уот Тайлер поднял крестьянское восстание, которое в 1381 году всего за пять дней грозило сотворить в Англии то, что в 1790 году сотворили для своей страны французские революционеры. Если придерживаться мнения, что это восстание потерпело неудачу из-за одного действия и одного человека, то таким человеком стал почти ребенок — 13-летний король Ричард II. Он остановил восстание, проявив отвагу и смекалку: он встретился с Уотом Тайлером и его армией (захватившей лондонский Тауэр, до тех пор считавшийся неприступным) возле Смитфилда и обратился к нему по-английски. Там король, вынужденный прибегнуть к английскому языку, заманил Уота Тайлера в западню, где предводителя мятежников убили, после чего король тотчас же храбро направился к мятежникам, к которым тоже обратился по-английски. Он успокоил их обещаниями (которые вскоре нарушил) и отправил по домам (где их затем и выследили). Но в основе всей этой истории стоял английский язык. Насколько нам известно, Ричард II был первым в истории монархом со времен Норманнского завоевания, который говорил только по-английски. И заговорил он на этом языке в тот момент, когда его королевство оказалось в шаге от крушения.

Что не менее важно, вдохновителем восстания был проповедник Джон Болл, чьи речи уже были широко известны и чья проповедь в Гринвиче за день до того, как мятежники двинулись на Лондон, начиналась так: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?» Большая часть того, что он говорил на английском языке, в сочетании с его талантом слагать рифмованные стихи была гораздо ближе к древнеанглийскому эпосу, чем к изысканному слогу заморских французских трубадуров.