Приключения Гомера Прайса

– Еще противней, чем ты, несносный мальчишка, – буркнул профессор. – На вот тебе...

Он быстро всучил Гомеру банку без всяких денег. «В виде премии», сказал он, еще быстрей захлопнул чемодан, повесил трость на руку, натянул перчатки, поправил шляпу – и исчез за дверью.

– Ну, я пошел, – первым нарушил молчание Далей. – Попробую дома эту штуку.

– Я поже тошел, – сказал шериф, – то есть я хотел сказать – тоже пошел.

– До свидания. Одиссей, сегодня неплохой денек, – сказал судья. Он всегда бывал вежлив не в зале суда.

– Да, да, – рассеянно ответил дядюшка Одиссей, который в это время выбирал для себя два пончика.

Оставшись вдвоем с Гомером, дядюшка Одиссей положил свои пончики на два разных блюдца и один из пончиков основательно побрызгал веществом «иещеболее». Затем он откусил от одного, от другого, снова от первого, опять от второго. Потом дотер подбородок, почесал затылок, подозвал Гомера, и они стали пробовать вдвоем.

– Нет, будь я проклят! – сказал наконец дядюшка Одиссей.

– А знаете, – вспомнил Гомер, – сегодня никто не платил ни за кофе, ни за пончики.

– Будь я проклят, – повторил дядюшка Одиссей, – и еще более!..

На следующий день, когда дядюшка Одиссей, как обычно, подремывал за своим прилавком, отворилась дверь и вошел судья.

– Послушай, судья, – сказал ему дядюшка Одиссей, еле ворочая языком. Ты что-нибудь замечаешь во мне?

Судья внимательно оглядел дядюшку Одиссея и потом казал:

– Я замечаю повышенную сонливость.

– Вот-вот, – сказал дядюшка Одиссей и зевнул, – то же говорит и моя Агнесса.

Кричит, я всегда был ленивым, а теперь стал и еще более... Только это неверно, судья. Просто я не выспался. Дело в том, что я насыпал этого «иещеболее» себе на матрас, чтобы он стал еще более мягким...

– Ну, и помогло? – спросил судья.

– Помочь-то помогло, да несколько капель попало, как видно, на ту самую пружину, которая скрипела громче всех... Ну, и она стала – представляешь себе? – и еще более скрипучей! Глаз не мог сомкнуть всю ночь... Привет, шериф!

Да, это сам шериф поспешно, словно боялся, что без него что-то произойдет, входил в кафе.

– Джентльмены, – сказал судья торжественно, – я хочу сделать заявление. Боюсь, что и во мне происходят какие-то серьезные изменения – внутренние, а также внешние. Я такой же, как всегда, но только и еще более...

А шериф печально добавил:

– Почу хризнаться, воследнее премя я и еще более сутаю плова и састо чам не догу могадаться, что я сакое тказал.

– Да, тут что-то не так, – мрачно заметил дядюшка Одиссей. – Спросим-ка у Далей.

Он тоже был с нами.

На счастье. Далей как раз в это самое время шел по городской площади, прямо по газону. Он споткнулся о столбик с вывеской «По газонам не ходить!», чертыхнулся, сплюнул, выдернул столбик из земли и швырнул его прямо в монумент. Потом зацепил ногой мусорную урну и уж только после этого направился в сторону кафе. Далей Дунер после истории с гигантскими сорняками и в самом деле стал очень нервным.

– Он такой же, как всегда, и даже еще более, – сказал дядюшка Одиссей. – Наверно, весь день поливал себя этим веществом. Может, даже пил его.

А судья и шериф закивали головами. Бам! – грохнула дверь, пропустив через себя Далей Дунера. Гомер и его друг Фредди были тут же и с любопытством смотрели на еще более сонного дядюшку Одиссея, еще более важного судью, еще более подозрительного шерифа и на еще более невыносимого из горожан по имени Далей Дунер и по прозвищу Дунер-Плюнер.

– А как себя чувствуешь ты, Гомер? – спросил дядюшка Одиссей.

– Очень хорошо, – ответил Гомер. – А вот у вас ужасно сонливый вид. Может, сенная лихорадка?

– Что ты сделал со своей банкой этого «иещеболее»? – спросил дядюшка Одиссей, с трудом отгоняя сон.

– А, с этим... – сказал Гомер. – Мы с Фредди побрызгали как следует радиоприемник, чтобы слышимость была лучше. Вроде немного помогло, но зато стало больше помех и избирательность хуже. Тогда мы взяли отвертку и вскрыли эту банку с «иещеболее».

– Ну? – спросили все.

– Ну, и вот, – сказал Гомер.

– Она была пустая, – сказал Фредди и пожал плечами.

– Вещество невидимое, – напомнил судья.

– Она пустая была! – повторил Фредди с вызовом.

– Пустее пустого, – сказал Гомер. – И еще более!

– Выходит, нас окунули, то есть обманули! – закричал шериф. – Я все время так думал!

– Наше богатейшее воображение, – сказал судья, – увело нас немного в сторону.

– Профессор здорово облапошил нас, – произнес дядюшка Одиссей несколько более оживленно.

– Вот, судья, – сказал Далей, вручая ему свою банку с «иещеболее», теперь мы в расчете, и я больше не должен вам пятьдесят центов.

– Угощайтесь пончиками, ребята, – ласково предложил дядюшка Одиссей Гомеру и Фредди.

Чаще всего он делал это, прежде чем попросить о чем-нибудь.

– Вот что, ребята, – сказал он потом, – главное, смотрите, чтоб не узнал папаша Геркулес. А то нам всем житья не будет.

Гомер немного поколебался, но не очень долго, и как только он и Фредди запаслись пончиками в достаточном количестве, Гомер тихо сказал:

– Он уже знает.