Приключения инопланетянина в России

Оказалось, что пока я ходил в отдел кадров, этот, старающийся все держать под контролем, человек заходил поинтересоваться, как продвигается моя стажировка. Вот Виктор и доложил ему о внесенных мною изменениях на компьютере. Для начала Николай устроил ему разнос за то, что такие действия были совершены без его на то разрешения, но потом, увидев результаты, смягчился.

– Смотрю, ты просто компьютерный гений. И как это тебе удалось? Мы столько времени потратили, чтобы добиться четкости изображения. Но так ничего не смогли сделать. А тебе для этого потребовалось всего лишь несколько минут. Слушай, а ты, случайно, не «засланный казачок»? – подозрительно посмотрел на меня Николай. Но внезапно улыбнулся и добавил: – Шучу, шучу! Шеф таких проколов не делает…

Однако взгляд у него оставался изучающим. У меня появилось ощущение, что он инстинктивно чувствовал, что со мной что-то не так.

– Вот мне и стало любопытно посмотреть, как ты это делаешь, – добавил Николай.

Я сел на его место, а он примостился рядышком, внимательно наблюдая за моими действиями. Машина у него была более мощная и несколько отличалась своей внутренней начинкой. Но все же, не представляла для меня большой загадки. Через непродолжительное время все было сделано в лучшем виде.

– Да ты мастер! – только и произнес Николай. – И чего тебя в охрану занесло? Впрочем, не мое дело. Сейчас пройдешь на склад, и там тебе выдадут униформу. А то ходишь, как «белая ворона»…

На складе меня встретил тучный мужчина с одутловатым лицом и бегающим взглядом. Он долго копался среди бумаг в поисках ведомости. Потом оценивающе посмотрел на меня и стал измерять мой рост, обхват груди, шеи, головы, кистей рук и прочих частей моего тела при помощи линейки, ленты с нанесенными на ней делениями и забавного устройства, которое толстяк обозвал «ростомером».

Кладовщик попросил меня снять обувь и встать на специальную площадку. К площадке вертикально была прикреплена деревянная стойка с подвижной планкой. Все это напомнило мне прочитанные некогда рассказы о пытках, применявшихся на Земле инквизицией в мрачные годы средневековья.

Опустив планку мне на голову, толстяк, сопя, сделал какие-то пометки в своем блокноте и, попросив подождать, с достоинством удалился. Я с любопытством стал осматриваться. Вдоль стен продолговатого помещения стояли металлические стеллажи с хранящимся на них имуществом. Чего здесь только не было: брюки, куртки и прочее обмундирование. По количеству форменной одежды напрашивался вывод о том, что склад обслуживал солидное охранное предприятие, заботящееся о своих сотрудниках.

Упаковав в пластиковые пакеты выданное имущество и расписавшись в ведомости, я направился в комнату охраны переодеваться. К моему удивлению форма пришлась мне впору.

– Ну, вот. Теперь на человека стал походить, – заметил Виктор, с любопытством наблюдавший за моими манипуляциями. – После аванса организуем твою прописку.

Остаток дня тянулся медленно. Скучное дежурство в торговом зале и сменяющее его тупое времяпрепровождение перед экраном монитора не вносили разнообразия. До меня начал доходить смысл оброненной Юрием фразы: «Как надену портупею – так тупею и тупею».

Ночевал я дома. Мои новые товарищи сжалились надо мной и отпустили до утра. Топчан-то был всего один. Выйдя на улицу и решив немного прогуляться, новоиспеченный охранник с особым удовольствием подставил лицо под свежий ветерок. Вечер был в полном разгаре. Но дорога освещалась довольно сносно. К тому же в домах повсюду светились огоньки.

«Интересно, как там Джек?» – непроизвольно пронеслось в моей голове.

Я словно притянул входящий звонок. Это был Петр. Вчерашняя история повторялась. Не хватало только тумбочки, на которую можно было бы положить телефон. Так что мне пришлось нести его в свободной от сумок руке, изредка поднося к уху и вставляя ничего незначащие фразы.

При входе в лифт связь на некоторое время прервалась. Не успел я зайти домой и раздеться, как вновь позвонил Савельич. Он явно не наговорился. Для приличия Петр поинтересовался, как у меня дела, и, не дослушав мой ответ, вновь принялся за свое. Мне стало очевидно, что о делах лучше беседовать с Маруськой.

«Что ж, подождем до выходных, – подумал я. – Надо принимать действительность такой, какая она есть».

Оставшиеся до субботы дни прошли довольно скучно и однообразно. В новом коллективе меня постепенно начали воспринимать как своего. Это ощущалось по тому, как исчезала настороженность при моем появлении. Люди перестали стесняться и стали свободно излагать свои мысли.

Справедливости ради сразу замечу, что многообразием эти мысли не отличались. Все разговоры сводились к обсуждению новостей, в основном спортивных и военного характера, а также к сетованиям на жизнь. На то, что государство не обеспечило им достойное существование. У каждого дома накопилась масса проблем, для решения которых не хватало денег.