Приключения Юпа Розендааля. Сказка о смысле жизни для совместного чтения детьми и родителями

Такое случается нередко. И не только у мышей, но и у людей. Часто народ ругает своих правителей, говорит, какие они жестокие, глупые, и совсем не любят своих подданных. Потом приходит новый правитель. И оказывается намного хуже прежнего.

План Шмидта

На мышиный совет собрались самые уважаемые мыши долины Розендааль. На широкой поляне расстелили одеяла и поставили сухие ветки. На одеяла сели молодые мыши. На ветках расселись мыши постарше. Тут были семьи со всех дальних и ближних нор, несколько кротов и одна мышиная семья из-за границы. Но на совет пускали не всех. От одной семьи – одного мышонка, самого умного. Исключение сделали для семьи Розендааль. Ведь дело шло о войне с Мышиным островом. Поэтому на совет допустили папу Розендааля и молодого Юпа. Никто, кроме Юпа, не бывал на Мышином острове. Вот почему от семьи Розендааль присутствовало двое. Ещё одно исключение сделали для гостей из-за границы. Семья иностранцев не понимала розендаальский язык и всё время улыбалась. Но прогонять их было невежливо.

Первым взял слово старый мышонок в чёрном кожаном фартуке. Коренастый невысокий Шмидт много лет держал кузницу и магазин товаров из железа. Ведь кто-то же должен был обеспечивать долину Розендааль сковородками, ножами и дверными замками. Кузнец рассказал, что случилось вчера утром и зачем собрали всех мышей.

– Солдаты Мышиного острова шутки шутить не станут. Похоже, будет война, – закончил речь старый Шмидт.

Поднялся страшный шум. Кто-то предлагал договориться с армией Мышиного острова по-хорошему, кто-то предлагал немедленно напасть и сбросить непрошеных гостей в реку. Посреди шума встал Юп.

– Только что я вернулся из военного лагеря Кайзера, – сказал Юп. – Я пробрался туда ночью и подслушал их планы.

Сразу стало тихо. Только иностранцы засмеялись. Они подумали, Юп сморозил какую-то глупость. Но, увидев, что все замолчали, тоже притихли.

– Новый мышиный Кайзер штрудель-адмирал Собакис послал своих солдат захватить нашу долину, – продолжал Юп. – У них имеется пушка, стреляющая вишнёвыми косточками.

– Да пусть берут, что им надо, мы не жадные, – крикнул один мышонок, – и плывут вместе со своей пушкой назад.

– На Мышином острове не осталось еды, – объяснил Юп. – Армию им кормить нечем. Назад они не поплывут. Скорее нас выгонят отсюда.

Юп сел на своё место. Тогда поднялся старый кузнец Шмидт.

– Я предлагаю жителям Розендааля собрать свою армию и дать Мышиным захватчикам бой.

Все закричали: «Ура!» и бросились обнимать Шмидта, а потом стали подбрасывать кузнеца в воздух.

– Веди нас Шмидт! – кричали мыши. – Прогони негодяев!

Когда шум и крики улеглись, а растроганный кузнец снова стоял на твёрдой земле, вышел вперёд папа Розендааль. Папа Розендааль предложил из самых лучших мышей выбрать штаб армии. Штаб – это такие самые умные и опытные генералы, которые планируют войну.

Все снова принялись качать Шмидта, а заодно и папу Розендааля. Теперь кричали не только: «Да здравствует генерал Шмидт!» А ещё и: «Слава папе Розендаалю!»

Наконец собрание закончилось, мыши разбрелись по своим делам. Ушли и мыши из-за границы. Остался только штаб.

Начальником штаба стал генерал Шмидт. В штаб взяли папу Розендааля, который тоже сделался генералом. Ещё приняли в штаб Юпа и трёх мышей с самыми красивыми и уважаемыми фамилиями в долине. Звали их Шеллинг, Шпенглер и Шопенгауэр. Военный штаб решили устроить в доме кузнеца Шмидта. Рядом с домом кузнеца стояли мастерские. В мастерских немедленно начали мастерить винтовки, пистолеты и сабли. А детей послали собирать вишнёвые косточки.

Генерал папа Розендааль и генерал Шмидт хорошо придумали выбрать штаб и собрать армию. Единственное, чего не знали новые генералы розендаальской армии, это как вести войну.

Но в этом деле обещал помочь Шопенгауэр. Дома у Шопенгауэра имелась книжка с картинками про войну. В ней описывались разные битвы от старинных времён и до наших дней. Шопенгауэр сбегал домой и принёс заветную книгу. Она так и называлась «Книга битв». Некоторые страницы «Книги битв» оказались прогрызены или вовсе отсутствовали. Зато многие были в целости.