Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Молодожены посылали Ванде и своему милому другу Касперу тысячи приветов, пожеланий счастья, здоровья, а Касперу особо - успеха в плавании. То, что им двоим с Вандой было написано одно письмо, наполнило душу молодого человека и надеждой, и тревогой, и радостью. В конце письма сделал небольшую приписку отец Тидеман Гизе.

"Твое письмо, милый Каспрук, - писал наместник Ольштына, - было получено в бытность мою во Фромборке, однако отца Миколая оно не застало. Письмо я захватил с собою в Ольштын - во Фромборке слишком много любопытных людей, - берегу его нераспечатанным... Збигнев рассказал мне, - читал Каспер дальше, - что святые отцы инквизиторы захватили ваших коллег по Краковской академии, и я полагаю, что в письме своем ты обращаешься к отцу Миколаю с просьбой добиться их помилования".

"Матка бозка, это я должен был сделать в первую очередь! - подумал Каспер с раскаяньем. - Впрочем, я и сам узнал об этой беде слишком поздно".

"Однако еще до получения твоего письма отец Миколай уже шесть дней назад выехал в Краков похлопотать о несчастных. Так как это письмо мое доставит тебе верный человек, без опасения могу сказать, что я, как христианин, весьма жалею о том, что случилось. Как наместник же, знакомый к тому же с церковными делами, могу сказать: я давно уже предполагал, что хлопоты отца Миколая ни к чему не приведут. Его преосвященство епископ Маврикий Фербер поставил своей целью истреблять "лютерову чуму", а он сильнее при папском дворе, чем отец Миколай. И, как наместник же, не могу не добавить, что публичное сожжение скромных и честных людей, пускай даже они еретики, сильно отзовется в сердцах людей, кои будут при этом присутствовать. А это чревато последствиями, которые трудно предугадать. Должен тебе признаться..."

"Еще один голубь правды, взмывающий в небо", - подумал Каспер растроганно. И вдруг, встретив далее в письме ненавистное ему имя Фабиана Лузянского, три или четыре раза перечитал это место.

"...должен тебе признаться, что, относясь без всякого почтения к преемнику великого Лукаша Ваценрода - ничтожному Фабиану Лузянскому (историю с письмом магистра ты, конечно, помнишь хорошо!), я не тебе первому привожу разумное высказывание Фабиана: "Борьба Рима с Лютером должна вестись не насилием, а убеждением".

...В Гданьском порту ожидалось большое торжество: еще один корабль, выстроенный силами поляков, а затем затопленный союзниками Ордена, шведами, был снова поднят со дна, отремонтирован и готов к спуску на воду!

"Гелиосу" - каравелле, в свое время в щепы разбитой бомбардами шведов, предстояло вторичное освящение, и Каспер, как капитан "Гелиоса", должен был принимать у себя на борту многочисленные делегации членов городского магистрата, членов общества судовладельцев, именитых купцов и просто видных людей города.

Он очень боялся, что на судно, по свойственной ему бесцеремонности, пожалует и Адольф Куглер, но, к счастью, этого не произошло.

Для того чтобы лишний раз повидать Ванду, Каспер передал пану Вацлаву с семьей приглашение прибыть на торжество, но гордый шляхтич отказался наотрез.

"Я беден и ничтожен, - сказал он, - не с руки мне восседать рядом с богатыми купцами и чиновниками!"

В бывшем домике плотовщиков в Осеках так привыкли к ежедневным посещениям молодого капитана, что пустовавшее место за столом бросалось в глаза.

Несмотря на то что Каспер Бернат уже попрощался с семьей Суходольских, пани Ангелина нет-нет да поглядывала на окна. Да и собирать на стол у нее как-то пропала охота.

- Будем мы сегодня ужинать или не будем? - с притворным гневом спросил наконец пан Вацлав. - Нынче он еще здесь, а вы ходите, точно в воду опущенные... А завтра небось уже начнете считать, далеко ли отплыл ваш Каспер от Гданьска!

Старый шляхтич хотел еще что-то добавить, но, разглядев расстроенное лицо дочери, замолчал.

А Ванда, забравшись в свою светелку, принялась было за вышиванье, но тут же его оставила. Полила цветы...

Прозвонили к поздней обедне. Ванда взяла молитвенник. Он раскрылся там, где была закладка, - на молитве о плавающих и путешествующих. Девушка проглотила слезы.

Она сама виновата! Каспер пообещал, что, улучив минутку, забежит проститься... С ней одной! А она... Матка бозка, какой у нее скверный характер!

"Глупый обряд эти прощания, - так она и сказала. - А некоторые еще через силу выдавливают из себя слезы!"

С горя девушка принялась еще раз перечитывать письмо Збигнева. Смешной какой этот Збышек - пишет ей заодно с Каспером, как будто можно людей соединить насильно!

На приписку отца Тидемана Ванда не обратила внимания, но заботливость брата ее растрогала.