Приключения Кавалера и Клея

Затем музыкальная программа закончилась, и диктор ЗЕВФ вышел в эфир с информацией о сделанном тем утром объявлении правительства оккупированной Франции о том, что им издан ряд указов, смоделированных по образцу немецких Нюрнбергских законов, которые позволят французским властям «надзирать», согласно странной формулировке диктора, за местным еврейским населением. Дальше последовали отчеты о более ранних событиях. В частности, диктор напомнил слушателям, что часть французских евреев — главным образом коммунистов — уже переправляется в исправительно-трудовые лагеря на территории Германии.

Джо отшатнулся назад в контору «Эмпайр» и по пути стукнулся макушкой об оконную раму. Потирая быстро вздувающуюся на голове шишку, он подошел к радиоприемнику и включил погромче. Однако о французских евреях диктору, судя по всему, сказать уже было нечего. Остальные военные новости относились к авиационным налетам на порты Киль и Любек в Германии, а также к продолжающемуся преследованию немецкими подводными лодками союзнических и нейтральных транспортных кораблей, идущих в Британию. Были потеряны еще три судна, и среди них американский танкер с грузом масла, выжатого из канзасских подсолнухов.

Джо буквально сдулся. Прилив триумфа, который он испытывал, заканчивая очередную историю, всегда бывал достаточно мимолетным, но с каждым разом этот прилив, казалось, становился все короче. На сей раз он продлился всего лишь минуты полторы, прежде чем обратиться в сущий позор и расстройство. Эскапист был просто невозможным воителем, смехотворным, а самое главное — воображаемым. Он сражался на войне, в которой никогда нельзя было победить. Щеки Джо вспыхнули от стыда. Он попусту тратил время. «Идиот», — буркнул он себе под нос, тыльной стороной ладони вытирая слезящиеся глаза.

Тут Джо услышал стон старого крамлеровского лифта, а потом скрип и грохот откатываемой в сторону дверцы кабины. И вдруг заметил, что рукав его рубашки заляпан не только слезами, но также кофе и графитом. На обтрепанной манжете виднелись пятна туши. Джо стал ощущать песок в глазах и липкие остатки сонливости на коже. Он не мог вспомнить, когда в последний раз принимал душ.

— Вот те на! — раздался голос Шелдона Анаполя. На нем был совершенно незнакомый Джо бледно-серый костюм акульей кожи, гигантский и сияющий, как прожектор на маяке. Лицо Анаполя было выжжено солнцем до яркой красноты, а кожа на ушах шелушилась. Фантомно-бледные солнечные очки обрамляли его грустные глаза, которые этим осенним утром почему-то казались куда менее грустными, чем обычно. — Я бы сказал, что ты рановато, если б не знал, что ты и не уходил.

— Я только что «Радио» закончил, — угрюмо сообщил Джо.

— Так в чем дело?

— Оно никуда не годится.

— Не говори мне, что оно никуда не годится. Мне не нравится, когда ты так говоришь.

— Я знаю.

— Ты слишком строг к себе.

— На самом деле не очень.

— Так оно никуда не годится?

— Сплошной вздор.

— Вздор — это отлично. Дай посмотреть. — Анаполь пересек пространство, которое прежде занимали столы и картотечные шкафы клерков и экспедиторов «Эмпайр Новелтис». Теперь же это пространство, к часто выражаемому удивлению Анаполя, оккупировали чертежные доски и рабочие столы «Эмпайр Комикс Инкорпорейтед».

В прошлом январе «Удивительный миниатюрный радиокомикс» дебютировал с полностью распроданным тиражом в триста тысяч экземпляров. [2]С обложки того выпуска, который теперь красовался на стенде, — выпуска, обреченного стать первым изданием «Эмпайр» (всего их в настоящее время было три), одолевшим миллионный рубеж в тираже, — слова «удивительный» и «миниатюрный», месяц за месяцем сжимавшиеся до рудиментарного пятнышка вышиной с муравья в верхнем левом углу, наконец исчезли навеки, а вместе с ними и вся идея о содействии продаже новинок посредством комиксов. В сентябре Анаполь вдруг неожиданно для себя обнаружил, что вынужден подчиниться безжалостным аргументам здравого смысла касательно продажи инвентаря и отчетности «Эмпайр Новелтис Инкорпорейтед» компании «Джонсон-Смит», крупнейшему торговцу дешевыми новинками в Соединенных Штатах. Именно вырученная в результате этой эпохальной продажи сумма профинансировала двухнедельную поездку в Майами-Бич, откуда Анаполь вернулся краснолицым и сияющим, как новенький десятицентовик. Перед отбытием здоровяк позаботился проинформировать всех, что отпуска он уже четырнадцать лет как не брал.

— Как там Флорида? — осведомился Джо.

Анаполь пожал плечами.

— Я тебе вот что скажу. У них там во Флориде просто чудесно все обустроено. — Казалось, он с неохотой это признавал, словно многие годы только и делал, что всячески старался унизить Флориду. — Мне понравилось.

— А что там делают?

— В основном едят. Обычно я сидел на террасе. Со скрипкой. А однажды вечером сыграл в безик с Уолтером Уинчеллом.

— Он что, известный картежник?

— Вообще-то да, но знаешь — я его по всей форме обштопал.

— Угу.

— Да, я и сам удивился.