Приключения Конан Дойла

В ноябре 1893 года, через три недели после того, как умер его отец (в этом же году Туи поставили смертельный диагноз), Конан Дойл вступил в Общество психических исследований, чьим президентом только что стал Артур Бальфур. Превращение из материалиста в спиритуалиста состоялось. Приняли его туда с восторгом: “Он может быть полезен и как врач, и как Шерлок Холмс, его сообщения будут приняты публикой с полным доверием”.

На следующий год он впервые принял участие в расследовании паранормального явления. Полковник Элмор, ветеран афганской войны 1878–1880 годов обратился в общество с просьбой осмотреть его усадьбу в Дорсете: по ночам якобы кто-то ходит по комнатам, волоча за собой тяжкие цепи, и при этом тихо стонет его “страдающая душа”. Собака отказывается заходить в некоторые помещения, а большинство слуг уже взяли расчет.

Три члена общества — Конан Дойл, доктор Сидни Скотт и Фрэнк Подмор, известный психолог, — отправились в Дорсет, по дороге в поезде внимательно изучив “свидетельские показания”. Было решено сделать вид, будто приехали навестить старого фронтового товарища, чтобы не пугать жену и дочь полковника.

За ужином говорили об Афганистане. Затем сыграли роббер в вист, и все разошлись по спальням. Но едва дамы заснули, исследователи принялись за дело. Они обшарили весь дом, но ничего паранормального, так же как и следов на полу от “тяжких цепей”, не нашли, и доктор Скотт уехал в Лондон. На другую ночь, однако же, весь дом пробудился от “страшного грохота”. Как потом записал Дойл, “будто кто-то изо всех сил бил тяжелой дубиной. То не был случайный скрип или шорох, отнюдь. Звук был оглушительный”. Дойл и Подмор бросились на кухню, откуда, как им показалось, доносился грохот, но ничего не обнаружили. Оба тем не менее задержались в усадьбе еще на сутки, однако все было тихо. Так они и уехали, недоумевая, то ли в доме и впрямь пошаливала потусторонняя сила, то ли их попросту разыграли.

Но несколько лет спустя дом сгорел, а в саду нашли скелет ребенка лет десяти. И тогда Дойл пришел к выводу, что в усадьбе все же обитало привидение: “Дети, внезапно умершие насильственной смертью, могут оставлять на земле некоторую часть своей жизненной энергии”.

Надо сказать, эту историю он рассказывал по-разному. Джеймсу Пейну, редактору, он говорил, что у Элмора были жена, дочь и сын, и что именно сын, по зрелом размышлении, стоит за всеми таинственными происшествиями. Джером К. Джером уверял, что он слышал от Дойла другую версию: роль привидения исполняла взрослая дочь полковника, “незамужняя дама лет тридцати пяти”. Автор детективов сразу ее заподозрил: когда все выбежали из комнат, разбуженные грохотом, она утверждала, что ничего не слышала и им все примерещилось. И когда на следующую ночь Дойл ее уличил, она созналась, что делала это назло родителям, а зачем, и сама не знает. Он обещал ей сохранить все в тайне, и больше привидение не давало о себе знать. Но на лекциях, которые Дойл читал по всему миру, он твердо придерживался варианта с погибшим ребенком.

В рассказы о Шерлоке Холмсе ему, впрочем, хватило здравого смысла не вводить никаких потусторонних сил — это противоречило бы “дедуктивному методу”. Но в других произведениях — “Сквозь пелену”, “Вот как это было”, “Номер 249”, “Коричневая рука” — Дойл активно использовал сверхъестественное.

Что касается Джин, то поначалу она отнеслась к увлечению мужа очень нервно. Ей казалось, что надо оставить в покое потусторонние силы, поскольку дело это темное и опасное. Это было, пожалуй, единственное расхождение между супругами. Однако в начале войны ее отношение резко изменилось, и решающую роль здесь сыграла ближайшая подруга Джин Лили Лодер-Саймондс.

Когда началась война, Лили переехала в Уиндлшем. Здоровье у нее было слабое, она страдала бронхиальной астмой, но это не мешало ей быть весьма успешным медиумом. Особенно удавались Лили так называемые “автоматические письма”: спиритуалисты, впадая в транс, записывают то, что им “диктуют духи”. Некоторые медиумы написали под такую “диктовку” целые романы и огромные поэмы (по большей части, впрочем, никуда не годные).

Сначала Дойл с недоверием воспринимал это, но Лили Саймондс убедила его, что и впрямь контактирует с духами. Она получала сообщения от братьев — трое были убиты на Ипре, — ив этих сообщениях содержалась секретная военная информация, которую ей больше неоткуда было узнать. Кроме того, когда на “Лузитании” погибла ее сестра, рука Лили самопроизвольно начертала: “Это ужасно, ужасно и будет иметь большое значение в войне!” Дойл понял, что речь идет о вступлении в войну Соединенных Штатов.

Лили, кроме того, регулярно предсказывала, когда и от кого придет письмо или телеграмма. Но решающим аргументом для Джин стало сообщение, которое Лили получила от ее любимого брата Малькольма Лекки, погибшего в битве при Монсе. Джин никогда не рассказывала, в чем суть, но говорила, что это касалось важного разговора, состоявшегося между ее братом и мужем. Таким образом, Джин и в этом стала горячей сторонницей мужа.