Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части

Мишка, залюбовавшись своим наставником, позабыл все на вехе и даже не обратил внимания на Прохора, появившегося верхом на взмыленном коне.

— Отбой! Отбой! — кричал Прохор, — Расходись!.. Тушить кончай!.. Лошадей оставить здесь!..

Услышав слово «отбой!», когда пожар был в полном разгаре, Мишка повернулся на облучке... и замер с открытым ртом: сзади и с боков его бочки стояли четыре казака.

— Чё смеяться-то! — пробормотал опешивший парень, хлопая ресницами. — Чё надо?

— Выпрягай! — приказал ему казак со шрамом на подбороде, — Да поживей!

— Как «выпрягай?» — не понял Мишка.

— Очень просто...

— Мне же за водой ехать...

— Ты пререкаться! — рассердился казак и схватил Мишку а ногу. — Слазь!..

В распахнутом френче с плетью в руке к ним подлетел перемазанный сажей Прохор. Поправляя сползающую черную повяззку, он заорал:

— Почему церемонитесь?!.

Рядом раздались крики. Это несколько казаков сбросили на мостовую сопротивляющегося Давыда Часова и спешно начали выпрягать лошадей из коннолинеечного хода.

— На помощь! На помощь! — звал в темноте кучер ближней к Мишке пароконной бочки, отмахиваясь от другой группы казаков. — Коней воруют!..

К нему присоединились такие же отчаянные голоса, но из пожарных мало кто слышал их. Почти все топорники и ствольщики боролись не на жизнь, а на смерть с огнем на путях, на перроне, отстаивали вокзал, склады, спасали грузы...

— Это, выходит, ты, Мишель? — качнулся в седле удивленный Прохор Побирский. — Забавно, понимаешь, при каких обстоятельствах пришлось опять свидеться... Так вот, хочешь быть живым — сматывай удочки...

— Чё смеяться-то, Прохор Александрович! — чуть не заплакал Мишка. — Пожар же!.. Да и нельзя нашему брату без лошадей...

— А нашему брату можно? — усмехнулся Прохор и поднял плеть.— Убирайся!..

В конце площади, видимо для устрашения, заговорил казачий пулемет. И Мишка с лихой отчаянностью так же, как и днем, когда спасал из огня ребенка, вдруг напружинился и с силой дернул вожжи.

Мантилио, мгновенно сорвавшись с места, галопом понесся по площади.

— Стой! — кинулись наперерез темные конные фигуры. — Стой!.. Стрелять будем!..

Но Мишка, пригнувшись и наклоняясь то вправо, то влево, гнал и гнал Мантилио, сам не зная куда. Скоро колеса бочки запрыгали по ухабам, и только парень, отдышавшись, собрался было оглядеться, чтобы сориентироваться, как позади послышался конский топот и голос Прохора:

— Эта сволочь далеко не уйдет... Колокольчик-то вон брякает...

...Мантилио, звеня колокольчиком, вновь поскакал по темной улице мимо наглухо закрытых домов. Жеребец, очевидно, вспомнил молодость и летел так, будто принимал участие в скачках.

«Сидеть бы мне сейчас верхом! — промелькнуло у Мишки.— Свернул бы в любой проулок... А бочка застрянет... Точно застрянет... И что с колокольчиком делать?.. Как снять?..»

Погоня между тем приближалась.

— Остановись! — кричал ротмистр. — Хуже будет!..

И как предупреждение, над Мишкиной головой просвистели пули.

«Спрыгнуть, что ли? — лихорадочно подумал парень. И через какой-нибудь забор... Но ведь тогда Мантилио заберет Прохор...»

— Кому говорю?.. Стой! — продолжал кричать Прохор. — Все равно не уйдешь!..

Мишка чувствовал, как Мантилио тяжело дышит, как у него вздымаются бока. Вдруг жеребец сделал резкий рывок, погоня начала отставать, но впереди неожиданно показались силуэты всадников. Быстро приближаясь, они увеличивались в размерах.

— Все! — зажмуривая глаза, сказал сам себе парень: Каюк! — и отпустил вожжи.

Мантилио, врезавшись в группу раздавшихся в обе стороны незнакомых кавалеристов, замер. Колокольчик на его дуге, тихо звякнув два раза, смолк.

— Да, никак, это пожарная бочка? — слышал Мишка знакомый-презнакомый голос.

Открыв глаза, он увидел перед собой верхом на коне... Васильева. И хотя было темно, Мишка успел приметить на фуражке у бывшего кочегара паровой машины красную ленточку.

—  Дяденька Федорыч!.. Ты?! — прошептал Мишка... и всхлипнул.

—  Миша?!.

В это время к ним подскакали Прохор и три казака.

— Какого подразделения? Кто старший? — придерживая лошадь, спросил Прохор Побирский. — Почему не покинули, согласно приказу, город?

— Какого подразделения? — переспросил Васильев, всматриваясь в Прохора и поднимаясь в седле.

—  А-а? — побелел Прохор.

— Бойцы Красной Армии, — беря под козырек, доложил Васильев.

— Назад! — крикнул Прохор своим сопровождающим, но было уже поздно.

 

 

XXVIII. НАКАЗ ТОВАРИЩА ЛЕНИНА ВЫПОЛНИМ

 

Вслед за разведчиками рано утром в город начали входить основные силы красных. Первыми со стороны Московского тракта в походном строю «справа по три» показались кавалеристы. В гривы их коней были вплетены алые ленты. И улицы сразу ожили.

Затем с Уральских гор в шинельных скатках с подвешенными через плечо на боевых ремнях винтовками спустились пехотные роты. А чуть позднее по булыжным мостовым загрохотали коваными колесами артиллерийские батареи, темно-зеленые орудия в трехпарных упряжках.

Перед одной из рот шел низенький веселый гармонист и, подмигивая толпившимся на тротуарах девушкам, на ходу сочинял веселые частушки: