Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части

Ой, яблочко Покатилося.

А Советская власть

Возвратилася!

Эх, Колчак удалой,

Очи ясные!

Удирай поскорей —

Едут красные.

Эх, шпоры мои,

Шпоры гнутые!

Мы разбили Колчака,

Как и Дутова...

И вся рота с озорным присвистом вторила своему запевале...

Часам к десяти на Кафедральной площади собрались толпы горожан и жителей заводского поселка с самодельными красными флагами. Все они были празднично одеты. Мишка, Люся и Юрий пробрались к самому постаменту, с которого выступал молодой чернобровый начальник дивизии, освободившей город.

— Товарищи! — звучал его голос.— Наши звездоносцы, лихая конница, славная пехота, грозная артиллерия прошли тысячеверстные переходы. Еще один-два натиска — победа будет за нами. Наказ товарища Ленина освободить Урал мы выполним!

«Неужели миновал этот страшный год?» — подумал Мишка.

Давно ли умерла у него мать, давно ли ездил он на санях с матросами, познакомился с Геннадием Сидоровичем, стал кучером у пожарных, служил у Побирских, помогал Корытке и Леве Похлебаеву...

 

Начдива сменил высокий худой рабочий. Он сказал о тех, кто отдал жизнь за освобождение Урала от колчаковских палачей. И все находившиеся на площади сняли шапки, фуражки, картузы и до конца митинга не надевали их...

Когда ребята, возвращаясь домой, свернули к Вознесенскому проспекту, то около углового дома встретили дядю Колю и Геннадия Сидоровича.

— В политотдел дивизии, слышь, кличут, — сказал дядя Коля, — а зачем, не ведаем...

...Пожар в пристанционном районе удалось погасить только к утру. Забрав у пожарных лошадей, последние отряды казаков-дулеповцев скрылись из города. Угнали они с собой и паровую машину. Фалеев и кузнец Шевич, пытавшиеся помешать им, были тяжело ранены.

На помощь пожарным пришли железнодорожники: они расцепили горящие составы и откатили вагоны в разные стороны. Воду, пока к водонапорной башне не протянули отремонтированные основные рукава, таскали из колодцев. В ход были пущены все подручные средства: ведра, бачки, кадки. Красные разведчики, первыми прискакавшие к вокзалу, тоже помогали тушить пожар. Лошадей их впрягли в пароконные бочки...

— Дядя Коля, дяденька Сидорыч! — робко произнес Мишка. — Возьмите и меня в политотдел.

— Как, — обратился Геннадий Сидорович к дяде Коле, — возьмем?..

Штаб дивизии и политотдел разместились на Главном проспекте в кирпичном здании телеграфа, над крышей которого развевался красный флаг, а перед входом стояли оседланные кавалерийские лошади и пулеметная тачанка. Юрий и Люся остались ждать Мишку в маленьком скверике, а он вместе с дядей Колей и Геннадием Сидоровичем поднялся по лестнице с дубовыми перилами на верхний этаж, где находилась, как пояснил часовой, комната товарища Южакова, к которому пожарных и вызывали.

После того, как Фалеева увезли с вокзала в госпиталь, команда второй части попросила дядю Колю взять на себя обязанности брандмейстера. Дядя Коля пытался было сослаться на возраст, но его и слушать не стали.

— Ведь не чужие, старый, просят, — пристыдил друга Геннадий Сидорович, — грех отказываться-то.

И дядя Коля согласился.

В комнате у Южакова уже были Ананьев, густоусый брандмейстер заводского поселка Григорий Ефимович и какой-то незнакомый сухонький старичок.

— Будет все подсчитано, товарищ Южаков, — говорил этот старичок, — Конечно, ущерб, нанесенный поджигателями, сами понимаете, колоссальный...

— Вот почему я и прошу дать точные цифры,— перебил его Южаков,— и как можно скорее. Их надо отослать в специальную комиссию Всероссийского совета народного хозяйства...

— Ясно, ясно, товарищ Южаков, — заверил, вставая со стула старичок. — Вопросик один, сугубо личный, разрешите?

— Да, я вас слушаю.

— Мне передавали, что вы... из казаков...

— Правильно передавали,— улыбнулся Южаков. — И дед мой, и отец были приписаны к Оренбургскому казачьему войску... А что?

— Странно, — развел руками старичок. — Я думал, все казаки воюют за белых... Кроме того, вы не похожи на их брата: без усов, без бороды, без чуба.

— Казаки, Георгий Михайлович, разные бывают, — пояснил Южаков, поправляя портупею, — и красные, и белые... Ну, а усы и бороду я давно сбрил...

— Тогда будьте здоровы,— смутился старичок. — Всю статистику я сделаю, обещаю... Прошу извинить за излишнее любопытство.

Сказав это, он исчез за дверью, а Южаков, улыбнувшись еще раз, обратился к пожарным.

— С Георгием Михайловичем мы договорились. Теперь о ваших нуждах... В городе, товарищи, создается временный ревком. Ему вы и будете подчиняться... Но мне доложили, что пожарных лошадей увели колчаковцы... Поэтому вам требуется помощь уже сегодня...

— А можно ли помочь? — спросил Ананьев и удивленно посмотрел на остальных пожарных.