Приключения мистера Вулписа

— Ну всё! Я сейчас запру эту болтливую мышь в кладовке! — потерял терпение мистер Вулпис. Он хотел сию же минуту исполнить сказанное, но Жанна строго шикнула на него.

— О каком ещё имени ты говоришь? — спросила она напористо.

— О твоём, Снежанна! О твоём!

Мышь захохотала, наслаждаясь недоумением, вырисовывающемся на кошачьей морде.

Про еду все давно забыли. Ганц вопросительно смотрел на оппонентов, не решаясь заговорить.

Жанна поймала его взор и отвела глаза, чувствуя себя провинившейся в этой маленькой лжи, что в действительности была лишь верхушкой айсберга — необъятной, обжигающе ледяной глыбы, несущей смерть и разрушения, всяк приблизившимуся к ней.

— Откуда… ты знаешь?

Мистер Вулпис подал голос:

— Прошу простить меня, это я проговорился.

— Не-ет! — высказала протест Семь, качая головой. — Ты только укрепил мои догадки. А я ведь всерьёз считала, что схожу с ума, но призраки прошлого оказались реальными! Даже сейчас я смотрю на тебя и вижу твою мать!

— Мою… маму?

— Да, дорогуша! И как она поживает? Как там Роза? Всё также балуется мышами?

— Она… она умерла…

— Ох, как замечательно!

Жанна была на грани того, чтобы взорваться. В груди ее накалилась ненависть — строптивая и пылкая, как пламя. Сердце закипело, и инстинкты прорвались сквозь истончившуюся душу диким мяуканьем. Жанна пулей промелькнула мимо Ганца и мистера Вулписа, сшибая посуду и сворачивая скатерть. Мгновение — и мышь уже болталась в её когтях, взирая на пропасть бездонной кошачьей пасти с точеными рядами белых зубов и двумя копьями-резцами.

Нос и уши Жанны были краснее крови, а в широко раскрытых глазах не было ни обиды, ни разума, ни сомнения — один только гиблый огонь.

— Вот он мой конец! — со слезами на глазах ухохатывалась Семь, ощущая горячее дыхание кошки. — Так всё и должно было закончиться! Так всегда всё и кончается! Хищники и жертвы! Эту цепочку не разрушат никакие законы, никакие общественные правила! Ноттэниэль был прав — этот лицемерный мир пора уничтожить!

— Мисс Хикс, не делайте этого! — вступился за Семь мистер Вулпис. Он остановил кошачью лапу, удерживающую мышь за хвост, и таким образом вывел Жанну из животной одержимости.

Кошка захлопала глазами, осознавая, что едва не совершила непоправимое. Когда лис вызволял мышь из её когтей, она не сопротивлялась. Такой великий стыд за себя и своё поведение одолел Жанну, что та просто выбежала из комнаты, громко захлопнув за собой дверь и впустив вздох вечерней прохлады на порог дома.

Семь обмякла в лапе мистера Вулписа с таким чувством, будто заново родилась. Она даже снизошла до извинений, ущемляющих её эго. Но лису этого было недостаточно. Если Семь хотела отмыть свои грехи простой вежливостью — у неё это не вышло. Мистер Вулпис сурово глянул на неё и спросил:

— Что ещё за Ноттэниэль?

За Семь ответил Ганц:

— Он хищник. Рысь. Изредка мы скупаем у него кое-какую провизию близ деревни Красных Клёнов — я там жил раньше. Ноттаниэль весьма любезный господин, хоть и престранных воззрений.

— Хм.

— Вы с ним встречались?

— Мы столкнулись однажды. Не самое приятное знакомство, честно говоря.

Мистер Вулпис вспомнил ещё кое о чем и вынул из кармана штанов золотое устройство, которое было найдено в пиджаке Семь.

— Что это за штука? — полюбопытствовал он.

— Так… безделушка…

— Ты не из тех, кого забавят блестящие безделицы! Лучше отвечай честно, пока я не посадил тебя обратно в банку!

— Дай сюда!

Мистер Вулпис передал микроскопическое устройство в сведущие мышиные лапы, и Семь когтем вскрыла замок. Крышка откинулась, а под ней обнаружилась кнопка.

— Ну и что это?

— Кнопка.

— Я понял, что кнопка. Но для чего она?

— Чтобы её нажать! Да и разве это сейчас должно волновать тебя?

Ганц разделял мнение Семь. Он бросил украдкий взгляд на дверь, не представляя, как можно думать о чём-то, кроме того, что учудила Жанна. Он жаждал задать Семь главный вопрос, но не смел, ожидая, что мистер Вулпис сделает это за него.

— Спроси, кто такая Жанна, — подначивала мышь, интригующе улыбаясь. — Я расскажу тебе всё, что знаю о ней. Уверена, как только ты прозреешь, ты поймёшь меня и сам захочешь её убить.

На ступеньках лестницы Жанна боролась с приступом ненависти к себе, но это у неё не очень то и хорошо получалось.

Она стояла и плакала под сенью ветвей, сквозь которые сочился призрачный проблеск луны. В его пятнах белая шерсть кошки лучилась, а усики зачарованно искрились серебром.

Жанна затылком почувствовала, что позади неё кто-то есть и гордо обтерла глаза лапой:

— Ну? И что она вам наговорила?

Мистер Вулпис, которому больше не было нужды красться, ровно ответил:

— Ничего.

Жанна с недоверием стрельнула в лиса заплаканными глазами:

— Да не уж ли?

— Это чистая правда, мисс Хикс.

— Вы что, не стали её допрашивать?

— Не стал.

— Но почему? — топнула кошка. — Разве вам не любопытно узнать мои секреты?

Мистер Вулпис тряхнул ухом, будто сам вопрос был ему неприятен, и, расположив лапы на перилах, задрал голову к луне:

— Красиво сегодня…

— Не переводите тему! — не оценила его романтизма Жанна.

— А вы бы хотели, чтобы я расспросил Семь о вас?