Приключения режиссера

У нас почти не было настоящего атмосферного медитационного театра, который гипнотизирует. К сожалению, дичок Анатолия Васильева к театральному древу не привился, а ведь он как раз туда шел. Роман Виктюк, который прекрасно понимал про гипнотический театр, использовал его для притока коммерческих вещей. Я очень не люблю, когда со зрителем заигрывают или пытаются его механически взбудоражить. Мне дорог театр, когда зрителя втягивают на уровне потока сознания, когда удается зацепить подсознание.

Театр в начале XXI века – абсолютно режиссерский. И очень важно понятие Стиля, магнетизма. Даже работа на уровне гипнотическом, когда зритель не понимает, как именно он втягивается в действие. Поэтому мне очень нужна настолько высокая по эстетике картинка, что живые актеры должны до нее дотягиваться. Поэтому я часто работаю над крупными планами – почти кинематографичными. И я совершенно не обиделся, когда услышал, что меня назвали однажды мальчиком Каем, который складывает из льдинок слово «ВЕЧНОСТЬ». Потому что эта фраза говорит только о моей точности. Конечно, режиссура – это горячее сердце. Но и такая холодная-холодная голова…

Возможно, я скажу сейчас страшную вещь. Я занимаюсь театром, потому что от театра ничего не остается.

И эта вечность глобальная и невечность конкретная меня просто заставляют вибрировать. Сама мысль, что все то, чем я занимаюсь, настолько сиюминутно, что, подобно эфиру, дает какую-то витальную силу тому, что я делаю. У поэтов остаются стихи, у композиторов – ноты, у живописцев – картины. У киношников, в конце концов, – пленка, целлулоид… У нас не остается ничего. Декорации сжигают или списывают в утиль, фотографии желтеют, а записанный спектакль – уже совсем не то. Это Ильич в мавзолее, если хотите.

Спектакль каждый раз рождается заново и в конце вечера вновь умирает. Это как солнце – каждое утро восходит, а вечером – падает в море. Может быть, Театр – это вообще часть Природы?..

Тарковский

Мама с папой часто уезжали в командировки; я был предоставлен самому себе – все книжные шкафы в доме были в моем распоряжении. Очень рано прочел «Милого друга», который во времена нашего детства считался «порнографическим» романом, и вообще все то, что сейчас ставлю. Все, что узнавал, хотелось продлить в воображении. Я обожал что-то прочесть, потом увидеть во сне, а потом разыграть самому с собой… Еще одно детское впечатление – «Андрей Рублев». Тарковский снимал его именно у нас, во Владимире, где я родился. Мне безумно понравился этот хрупкий, пронзительный человек в кепочке. Он сидел на кинематографическом кране, командуя «татарским нашествием». Меня поразило, как один человек может, по сути, заново формировать пространство. Сначала я подумал, что это Бог. Я спросил, кто это, и мне объяснили, что – режиссер, который за все тут отвечает и которого тоже зовут Андрей. Может, отсюда все и началось… Кто же знал, что пройдут годы и случится такое чудо: я сам стану «командовать» актерами, буду работать с любимой актрисой Андрея Тарковского – Ритой Тереховой. До сих пор диву даюсь, что актеры, которых я боготворил когда-то, – основные герои моих спектаклей. Это такое чудо, что большего в жизни я и не жду!..

Потом я увидел фильм и постоянно его с тех пор пересматриваю. Поражаюсь каждый раз, как в условиях существовавшей тогда цензуры он сумел снять каноническую картину! В Америке, где я часто бываю, все киногурманы смотрят Тарковского и больше всего именно «Рублева», причем воспринимают его именно как религиозный философский фильм. И знаете, что для меня ужасно? Сегодня он не смог бы найти таких людей для своей картины. Смотрите, как изменились актерские лица! Сейчас в глазах у актеров совершенно другой – зеленый – блеск. Мало осталось актеров, которые могут не думать о хлебе насущном. А тогда, при всем том, что все мы жили бедно, могли… И вот Тарковский делал в своих фильмах то, что для меня в искусстве очень важно: выстраивал временную вертикаль, связывал прошлое с будущим, строил БЕСКОНЕЧНОСТЬ.

Этого на самом деле почти никто не может, это ведь значит в какой-то момент заглянуть туда… Тарковский мог. Может быть, отсюда его такой ранний уход. И всех, кто был таким. Вы посмотрите: Солоницын, Дворжецкий, Гринько, Кайдановский… Вы помните, какие у них всех были лица, не отсюда?..

Талызина

Валентина Талызина – «миллионерша», которую любят «батра́чки», т. е. простые женщины…

Я бесконечно люблю Валю Талызину. У нее необыкновенное женское чутье, и она хорошо разбирается в психологии. Мне всегда хотелось найти для нее неожиданный материал, и я подкинул Валентине Илларионовне пьесу Теннесси Уильямса «Внезапно прошлым летом». Ей безумно понравилось, что она будет играть миллионершу. Сама купила себе песцов: поехала в заказник, отобрала, только что лично их не подстрелила – приготовилась. А пьеса начинается с того, что погиб сын этой женщины. И как всегда у Теннесси Уильямса, мы понимаем, что герой был ненормальной сексуальной ориентации.