Приключения Ричарда Шарпа. Том 2

Лошади понесли, артиллеристы запаниковали, а звук все нарастал, пока не перерос в настоящий гром среди ясного декабрьского неба. Крики Джилайленда только добавляли сумятицы. Люди падали на землю, прикрывая головы руками и пытаясь спастись от всепроникающего воя, но тот вдруг прекратился: шестифунтовое ядро на конце двадцатифунтового ракетного снаряда зарылось в грунт. Шест затрепетал на ветру, как перо на шляпе. Еще пару секунд ракетное топливо полыхало у основания цилиндра, потом погасло, оставив только редкие языки синего пламени на шесте.

Харпер протер глаза:

– Боже, храни Ирландию!

– Где остальные? – спросил Шарп, вглядываясь вдаль.

Сержант Хакфилд только покачал головой:

– Да повсюду, сэр. Самая точная – что-то около трех сотен ярдов от цели, – он облизнул грифель и сделал пометку в своем блокноте, потом пожал плечами: – Лучше обычного, сэр.

К сожалению для Джилайленда, это было правдой. Ракеты, похоже, жили собственной жизнью: как говорил лейтенант Гарри Прайс, отличная штука, чтобы пугать лошадей. Если, конечно, все равно, чьих лошадей пугать, французских или британских.

Шарп с капитаном Джилайлендом прошли по долине в поисках остатков ракет. Воздух был горьким от порохового дыма. Блокнот Хакфилда не врал: ракеты были бесполезны.

Джилайленд, невысокий молодой человек с узким лицом, пылающим фанатичной страстью к оружию, пытался переубедить Шарпа, но тот уже не раз слышал все эти аргументы. Он слушал вполуха, сочувствуя в душе отчаянному желанию Джилайленда принять участие в кампании 1813 года. Нынешний год оставил кисловатый привкус: после больших побед при Сьюдад-Родриго, Бадахосе[210] и Саламанке[211] войска застряли под обороняемой французами крепостью Бургос. Осень принесла отступление в Португалию, поближе к запасам продовольствия, без которых армии не пережить зиму, и отступление было тяжелым. Какой-то придурок послал армейские припасы по другой дороге, и войска шли на запад под проливным дождем голодными и злыми. Дисциплина падала. Десятки солдат были повешены прямо у дороги за мародерство. Сам Шарп заставил двоих пьяных раздеться догола и оставил их на милость наступавших французов. Больше в полку Южного Эссекса никто не напивался, и батальон, один из немногих, дошел до Португалии почти без потерь. На будущий год они отомстят за это отступление. И впервые все армии на Пиренейском полуострове сделают это под началом одного генерала: Веллингтон теперь был главой и британских, и португальских, и даже испанских сил. Джилайленд, изо всех сил споря с Шарпом, тоже хотел принято участие в войне – и победах, которые сулило объединение. Шарп резко оборвал его:

– Но они же никуда не попадают, капитан. Вам не сделать их точнее.

Джилайленд кивнул, пожал плечами, нетерпеливо хлопнул в ладоши, потом снова повернулся к Шарпу:

– Сэр? Вы как-то сказали, что испуганный враг уже наполовину разбит, так?

– Да.

– Подумайте, что могут сделать ракеты! Они приводят в ужас!

– В чем только что убедились ваши собственные люди.

Джилайленд раздраженно затряс головой:

– Всегда есть дурная ракета, может, две, сэр. Но подумайте только! А если враг никогда их не видел? Вдруг – бах! Пламя, грохот, вой! Подумайте, сэр!

Шарп подумал. Ему нужно было проверить эти ракеты, проверить основательно, что он и сделал за четыре дня нелегкой работы. Они начали с предельной для ракет дальности в две тысячи ярдов, но быстро поняли, что придется уменьшить расстояние. Но и на трестах ярдах ракеты были безнадежно неточными. И что же дальше? Шарп улыбнулся про себя. Какой эффект они произведут на человека, раньше их не видевшего? Он глянул в небо. Полдень. Можно надеяться на приятный вечерок. А потом – представление «Гамлета», которое офицеры легкой дивизии давали в амбаре за городом. Но сначала еще одно испытание, это недолго.

Час спустя они с сержантом Харпером с расстояния в шесть сотен футов наблюдали за приготовлениями Джилайленда. Харпер взглянул на Шарпа и покачал головой:

– Мы сошли с ума.

– Тебе не обязательно здесь торчать.

Харпер мрачно пробурчал:

– Я обещал вашей жене присмотреть за вами, сэр. И вот он я, честно выполняю обещание.

Тереза. Шарп встретил ее летом, два года назад, когда его рота сражалась вместе с партизанским отрядом. Тереза дралась с французами собственными методами: засада и нож, неожиданность и ужас. Они были женаты восемь месяцев, но Шарп не был уверен, удалось ли им провести вместе хотя бы десять недель. Их дочери, Антонии, было уже девятнадцать месяцев. Он любил дочь, единственную свою кровную родню, хотя почти совсем не знал ее. Она вырастет, говоря на другом языке, – но она его дочь. Он ухмыльнулся Харперу:

– Мы здесь в полной безопасности. Ты же знаешь, они всегда мажут.

– Почти всегда, сэр.