Приключения Ромена Кальбри

Мы все были тут: Кабриоль, госпожа Лаполад, музыканты и я. Я должен был открыть дверь клетки. Лаполад снял свой генеральский костюм.

– Умный лев, – сказал один англичанин, – не тронет этого человека, потому что он слишком жесткий для еды.

Оба они шутили и смеялись над нашим патроном. Мы и сами не могли удержаться от смеха.

Умный Мутон хорошо помнил удары вилами, которыми довольно часто Лаполад «угощал» его через решетку, и когда хозяин вошел в клетку с поднятым прутом, он весь задрожал. Такой прием придал Лаполаду храбрости, он почувствовал себя господином этого старого льва и ударил его прутом, чтобы заставить встать. Но удар прута не похож на удар вил. Лев почувствовал, что теперь он может расплатиться со своим врагом за все прежние удары. Смелая мысль мелькнула в его забитой голове, он с ревом поднялся на задние лапы, и не успел Лаполад отступить и шагу, как лев бросился на него, опрокинул, заворчал и принялся мять его со злобным рычанием.

– Помогите! Он разорвет меня! – кричал Лаполад.

Подмяв его под себя, лев смотрел на нас через решетку, глаза его горели, хвостом он бил по бокам, и они гудели, как барабан.

Кабриоль схватил вилы и так ударил его, что вилы отскочили и удар повторился, но лев не двигался. Тогда один из англичан вытащил из кармана револьвер и прицелился в ухо зверя, которое почти касалось решетки.

Но госпожа Лаполад быстро оттолкнула его руку и вскрикнула:

– Не смейте убивать!

– О! – удивился англичанин. – Она больше любит льва, чем мужа. – И он пробормотал несколько непонятных слов на своем языке.

Шум и крики привлекли Дьелетту. Она подбежала к клетке. Один из прутьев решетки вынимался, и худенькая Дьелетта могла пролезть в клетку. Но это надо было сделать быстро, чтобы лев не успел увидеть проем и просунуть голову. Она вынула прут и вошла в клетку; лев сидел спиной к ней и не видел ее. У нее не было железной палочки, но она схватила его за гриву и потянула изо всех сил. Лев не ожидал нападения и, не понимая, откуда оно, обернулся так резко, что опрокинул ее и прижал к решетке. Но увидев, что это Дьелетта, он опустил лапу, приготовленную для того, чтобы смять ее, оставил Лаполада и, сконфуженный, ушел в угол и скорчился там на полу.

Лаполад не был мертв, но был так изранен и измят, что пришлось тащить его за руку, пока Дьелетта удерживала взглядом льва.

Она вышла из клетки прихрамывая, – лев повредил ей ногу, и она с трудом ходила целую неделю. Полуживой Лаполад лежал на постели и кашлял кровью.

Через две недели Дьелетта обрадовала меня, что нога у нее не болит и она может идти, и теперь самый подходящий момент для бегства, потому что больной Лаполад не сможет нас преследовать.

Глава XII

Свобода!

Было третье ноября, но стояла золотая осень, и если мы поспешим, то можем успеть прийти в Париж до наступления холодов.

Мы тщательно обдумывали план бегства. Наконец решили, что, поскольку за мной никто не следит, то я уйду первым и прихвачу с собой весь наш багаж, то есть провизию, состоящую из сухарей, попону, бутылку, мои запасные ботинки, узелок белья, спрятанный Дьелеттой в моем ящике, алюминиевый котелок, – одним словом, все наше хозяйство. Когда Лаполады уснут, Дьелетта встанет потихоньку, уйдет из цирка и найдет меня на бульваре, где мы условились встретиться около одного приметного дерева.

В одиннадцать часов я был в условленном месте, а Дьелетта пришла только в двенадцать. Я уже стал отчаиваться: я боялся, что ее поймали. Наконец я услышал легкие шаги на бульваре, потом увидел ее, когда она проходила мимо фонаря, и узнал красный плащ, который она обычно надевала после представлений.

– Я думала, что никогда не уйду, – говорила она, запыхавшись. – Лаполад стонал и никак не засыпал, а я хотела проститься с Мутоном. Бедный Мутон! Он будет скучать без меня. Ты все взял?

Теперь не время было проверять наш инвентарь. Я ответил, что, может быть, мы что-нибудь и забыли, но нам надо спешить.

– Хорошо, идем, но сначала дай мне свою руку.

– Для чего же?

– Мы дадим друг дружке клятву на жизнь и на смерть. Ты согласен так поклясться?

– Согласен.

– Ну, так дай мне руку и повторяй за мной: «Клянемся, что будем помогать друг дружке в жизни и в смерти».

– …В жизни и в смерти, – эхом повторил я.

Она пожала мне руку, и волнение, с каким она произносила эту клятву, передалось мне.

Город был пуст, таинственную тишину ночи нарушал только фонтан: вода с тихим журчанием сбегала в ручей. Еще жалобно скрипел фонарь, раскачиваясь на железной цепи, и большие изменчивые тени бежали от него по мостовой.

– Теперь идем, – сказала она и двинулась вперед по бульвару.

Вскоре мы вышли из города в поле. Шагая следом за ней, я с любопытством присматривался к своей спутнице. Мне показалось, что она слегка оттопыривает левую руку, точно что-то несет в ней. Однако весь наш багаж был у меня. Что же она могла нести? Я спросил ее об этом.

– Это моя резеда, – сказала она, отворачивая полу плаща.