Приключения уборщицы (СИ)

Ко мне подошли солдаты, бесцеремонно и довольно больно свели мои руки назад и защелкнули наручники. Отвели в лифт, затем накинули на мою голову черный, непроницаемый мешок. Практически протащили по песку, так как я сама идти отказывалась, и закинули в грузовик.

— Нюра?! — удивился мальчишка, услышав, как я под нос бурчу прекрасные русские маты в сторону поганцев, что меня арестовали.

— Да, Мигель это я, — ответила ему, пытаясь удобно сесть. — Ты главное не волнуйся. Всё будет хорошо. И не сознавайся, что тебя убили. Чувствую я, что в этом замешаны местные.

— Я всё равно не помню этого момента, — Мигель наклонил голову на моё плечо. — Для моего оригинала это было так неожиданно, что не осталось в памяти.

— Держись, мой мальчик. Я тебя в обиду не дам. И мы обязательно выпутаемся из этой передряги!

— Что-то я в этом сомневаюсь Нюра. Это не пришельцы, это люди…

Мы замолчали.

Грузовик летел по песку, его подбрасывало, а вместе с ним и нас. Но мы старались быть ближе друг к другу. Нас ждали темные и узкие коридоры военной базы, из которых, скорее всего нам не выбраться…

Глава 11

Через некоторое время грузовик остановился. Сильные руки грубо схватили меня и потащили прочь из машины. Я хранила молчание, мои конвоиры тоже. Мигель слегка возмущался на испанском, но вскоре я услышала, глухой удар, звук обмякшего тела. Мигеля невежливо заставили замолчать. Мешок с моей головы так и не сняли. Я старалась быть сильной, хотя бы ради мальчика. Я-то могу потерпеть, благодаря памяти моего оригинала, а вот что испытывал на своей молоденькой шкурке Мигель, не знала. Вот и переживала за него. Вдруг сломают? И они узнают, что мы клоны? Хоть бы посадили вместе, в одной камере или комнате. Я бы его успокоила, сказала, что всё будет хорошо.

Меня тем временем завели в помещение. Жара пропала, скрип песка исчез. Стопы ощущали твердую поверхность, а уши слышали мерный звук ламп и шорохи закрытого помещения.

Я представляла себе эти мрачные и узкие коридоры, по которым бегают крысы вдоль стен. Красные потёки вокруг. Память моего оригинала рисовала в голове страшные картины подобных застенков.

С меня неожиданно сорвали мешок. Яркий свет резанул по глазам. Сильная нога помогла согнуться в коленях, а сильные руки придавив плечи, усадили на холодный стул. Мигеля уложили рядом. Уф, хотя бы не разделили. Пока.

Комната, в которой нас оставили, хорошо освещалась, проветривалась. Стены выкрашены светло-молочной краской, без страшных и кровавых потеков. Пол бетонный, стол и два стула металлические. В углу небольшая тумбочка, на которой стоял графин с водой и два стакана. Окон не было. Была одна зеркальная стена, по-видимому, через которую следили за пленниками.

В одиночестве мы пробыли недолго. Дверь открылась. Через неё вошел солдат, встал по стойке смирно, смотря перед собой. Следом за ним вошел ещё один тщедушный человечек, в черном безразмерном костюме, с редкими волосенками, зализанными назад и в очках на пол лица. Они их тоже тут клонируют?

Человечек сел на другой стул. Положил тонкую папку на стол, раскрыл её и стал вытаскивать по одной фотографии и раскладывать на столе:

Вот Джона сфотографировали в том момент, когда он тащил виски на корабль циотопов. Мигеля, когда он выгружал какие-то ящики из другого космического корабля. Герца, когда он сидел на лавочке и курил (их возмутило это, потому что там знака «место для курения» не было?). Моя же фотография была самой прекрасной и яркой из всех остальных. Я там стояла в своём сарафане с караваем в руках.

— Сознаваться будем или вас нужно пытать? — голос человечка оказался на удивление твердым и уверенным.

— Сознаваться, — согласилась я, так как пыток не хотела.

— Рассказывайте, — подтолкнул он меня, когда я замолчала.

— Что? — не поняла я.

— Всё!

— Э, ну, меня зовут Анна. Я работаю уборщицей на заправке «Пьяные звёзды». Иногда помогаю Мигелю заправлять корабли.

— Я спрашивал не об этом! — закричал на меня.

— А вы ничего и не спрашивали, — возмутилась я в ответ. — Вы сказали, что есть выбор: сознаваться или пытки? Я выбрала сознаться, потом вы попросили рассказывать, но о чём не уточнили!

— Стоп! — приказал он. — Расскажите, как вы попали на заправку?

— Я представитель циотопов, — старательно подбирая слова, отвечала я. — На заправке должен быть человек, который разбирается, в, хм, различных видах грязи и отходах, связанных с жизнедеятельностью пришельцев. Вы вообще представляете, как они ходят в туалет?! Это же кошмар какой-то! Там потом столько, ох, в приличном обществе о таком не говорят. Знаете, для такой работы нужно огромное мужество и минимальный порог брезгливости!

— Откуда вы узнали об этой заправке?

— От меня узнала, — прохрипел Мигель, пытаясь встать с пола.

Солдатик тут же его подхватил и оттащил подальше. Пока Мигеля держали, в комнату принесли ещё один стул и усадили туда мексиканца.

— Когда это было? — уточнил человечек.

Как же хорошо, что нас не разделили. Вот бы вляпались. А если они у Герца спросят? Ох, мама моя дорагая!