Приключения в Красном море. Книга 1

Будь осторожен и да хранит тебя Аллах! Однако не гнушайся никакими средствами для того, чтобы обезопасить свою жизнь».

Надо покидать этот край, здесь мне больше нечего делать, так как я не собираюсь ждать возвращения Хидриса: он, разумеется, сюда не приедет.

В четыре часа пополудни я иду на площадь перед жилищем визиря, в это время он общается с народом. Это происходит в хижине из циновок, в которой противоположные стенки приподняты, чтобы внутри было не так душно. Там лежат или сидят на корточках, жуют кат (при жевании молодых листьев этого растения человек получает кратковременное возбуждение, сходное с действием кокаина), пьют кофе: раб то и дело наливает его в крохотные чашечки, обходя всех по кругу.

Войти в хижину и расположиться там может любой: это общественное место, и все свои государственные дела визирь вершит в присутствии свидетелей.

Я весьма решительным тоном прошу вернуть мне судовые документы и ружье, заявив, что намерен отплыть ночью.

Визирь еще не вполне оправился от недавнего волнения, ибо если учиненный им допрос был для меня пыткой, то он натерпелся страху ничуть не меньше, будучи уверенным в моих преступных намерениях и в наличии у меня невидимой взрывчатки, от которой все почтенное собрание могло в любую минуту разлететься на кусочки. Мое присутствие нарушает его покой, поэтому он не прочь, чтобы меня удалили куда-нибудь подальше от его дома. Но визирь опасается, что возникнут осложнения с французскими властями, если он уберет непрошеного гостя. Наконец он вручает мне мой патент и оружие, советуя поскорее выйти в море.

Маленький индиец, конечно, будет недоволен, но какое это имеет значение.

Не теряя времени, я возвращаюсь на «Фат-эль-Рахман». Али Саид заявляет о своем желании отправиться вместе с нами, так как его семья оказалась запертой в Ходейде. Я обещаю, что попытаюсь вызволить ее оттуда, несмотря на присутствие там турок.

Ввиду скрытой войны, объявленной мне англичанами, я считаю необходимым вернуться сперва в Джибути, чтобы взять у губернатора письма для Хидриса и отвести от себя таким образом подозрения в шпионаже, возбуждаемые, кажется, с целью меня погубить.

V

Потерпевшие крушение

По прибытии в Джибути я отправляюсь с визитом к губернатору, господину Симони. Он был первым среди своих коллег, кто отнесся ко мне довольно благожелательно. Я ставлю его в известность о препятствиях, чинимых англичанами, и прошу выдать официальный документ, удостоверяющий, что я намерен обосноваться на Фарасане хотя и на свой страх и риск, но с одобрения властей, чтобы создать там предприятие по выращиванию жемчуга.

Он советует дождаться ответа господина Думерга на мое письмо, написанное в октябре и содержащее просьбу вступиться за меня перед англичанами. К тому же шаги, предпринятые в обход его, могли бы вызвать неудовольствие министра. Однако, чтобы не задерживать моего отплытия, господин Симони готов снабдить меня письмом для Хидриса, в котором губернатор просит оказывать мне всяческое содействие на Фарасане и на территориях, которые подвластны ему или относятся к сфере его влияния.

Я велю подготовить к плаванию два других самбука, «Сахалу» и «Ренгилех», размерами уступающие «Фат-эль-Рахману», нанимаю матросов и ныряльщиков и запасаюсь провизией на полгода: рисом, финиками, местным маслом, дурра, сахаром, лепешками и прочим.

На это уходит весь мой скромный капитал примерно в пятнадцать тысяч франков. Оставшуюся небольшую сумму денег я обмениваю на фунты стерлингов: мало ли что может случиться во время плавания.

Джибутийские зеваки проявляют интерес к этим приготовлениям не из симпатии ко мне или любви к спорту, а в силу любопытства, свойственного праздным людям.

Я помалкиваю о своих намерениях, но, вероятно, мои матросы ради красного словца наговорили лишнего. Правда, это меня не очень тревожит, ибо я пока не знаю, как много в Джибути агентов, работающих на «Интеллидженс сервис».

Али Саид любит поговорить, похвастать и охотно рассказывает о своих воображаемых приключениях. Достаточно нескольких пакетиков ката, чтобы этого человека обуял бес красноречия, и если его чуть раззадорить, то можно выведать у Али все что угодно.

Аравийское побережье в настоящее время блокировано англичанами, которые не дают приблизиться к нему ни одной фелюге, за исключением тех, что плывут из Адена или имеют на борту груз, полученный в этом порту. Фелюги, приплывающие из Джибути или итальянских колоний, англичане немедленно пускают ко дну, стреляя по ним из пушек.

Поэтому арабские кули осаждают меня просьбами взять их на судно: чтобы вернуться на родину, они вынуждены плыть на пакетботе до Адена, затем пересаживаться на небольшой пароходик компании «Коваджи», которая в определенном смысле обладает монополией на каботаж у йеменского побережья.

Я соглашаюсь взять на борт двадцать пять человек, и они сбиваются в кучу на палубе «Фат-эль-Рахмана».