Приключения в Красном море. Книга 1

Я жалуюсь капитану, что на фелюге могут возникнуть поломки из-за отсутствия на ней экипажа.

— Оставьте, это не имеет значения. Все утрясется в свое время, материальные потери восполнимы.

Наконец вечером второго дня Винсент сообщает, что меня сейчас доставят на берег.

— Запаситесь терпением, — говорит он, — все кончится хорошо для вас.

— Но что им от меня нужно, в чем суть обвинений?

— Я не знаю. Господин Джебс держит это в секрете, но, по-моему, речь идет лишь о том, чтобы облечь допущенную оплошность в достойную оболочку. Признаваться в ошибках всегда неприятно… тем более что ошибка ни к чему не привела…

Винсент и господин Камарон сопровождают меня к господину Джебсу, пленником которого я отныне стану.

Когда мы проходим мимо белых стен тюрьмы, Камарон, как всегда ироничный, показывает на нее рукой и говорит мне:

— Господин Джебс отвел для вас небольшую комнатку в этом заведении, но потом передумал и решил принять вас у себя.

Резидент сидит в своем рабочем кабинете с непокрытой головой, под панкой, но и в таком виде он не более интересен, чем в каске. Однако здесь, в этом кресле, его истинное место — он прекрасно дополняет мебель. Камарон представляет меня таким тоном, будто хочет сказать: «А вот и тот тип, который вам нужен, забирайте его!»

Но, кажется, господин Джебс не очень торопится меня заполучить.

Он сокрушается, что не может предоставить мне комнату у себя: в квартире просто нет места. Извиняется за то, что велел раскинуть для меня небольшую палатку в своем парке. Я же вспоминаю о той укромной комнатке, которую он присмотрел для меня три дня назад в доме с высокими стенами… и за которую не стал бы извиняться.

Меня отводят в просторную палатку с двойной крышей, поставленную в удаленном уголке парка. Там есть стол, раскладные стулья, кровать и лампы с рефлекторами.

Комфортабельное пристанище английского путешественника-исследователя.

— Здесь не хватает только ружей для охоты на слонов и охотничьих трофеев, — говорит мне Камарон.

К моим услугам бой, который приносит мне еду от резидента. Изысканная английская кухня.

Я соскучился без вина и нагло требую удовлетворить свою прихоть. Где-то находят ящик, каким-то образом попавший к индийскому коммерсанту, с бутылками очень старого бордо. Вино просто чудесное.

Я гуляю по парку и даже в его окрестностях. Поскольку англичане не установили за мной наблюдение, я не хочу злоупотреблять предоставленной мне свободой и провожу большую часть времени в палатке, изучая английский язык, которым решил как следует овладеть.

«Минто» ушел в море на десять дней, на нем уплыли мои друзья, и я чувствую себя очень одиноко.

Один вопрос не дает мне покоя: почему меня до сих пор задерживают, не объясняя причин ареста и не задавая мне никаких вопросов. К чему я должен приготовиться?

XXXV

Очень милый молодой человек

Никто в Бербере не знает французского, а я, разумеется, отказываюсь объясняться на арабском языке. Поэтому посылают за переводчиком. Похоже, англичане хотят начать разговор о моем непонятном деле.

Дни тянутся мучительно долго.

Наконец однажды утром появляется высокий молодой человек, одетый в мундир цвета хаки. Добродушное лицо молодого пса, очки в золотой оправе с очень толстыми стеклами, за которыми его близорукие глаза становятся совсем крохотными.

Светлый пушок, еще не знакомый с бритвой, покрывает подбородок и щеки.

Милый молодой человек, прилежный ученик. Безупречная французская речь с легким английским акцентом. Он чуть заикается, может быть, умышленно, давая себе время подумать.

— Прошу извинить за беспокойство, я прибыл сегодня ночью из Адена, чтобы выступить в качестве вашего переводчика, и мне захотелось сразу же познакомиться с вами.

Он представляется, но его имя я теперь не помню, оно было в моих украденных записях.

Я предлагаю ему сесть на другой стул. Бой приветствует его и обращается к нему по-сомалийски. Мой переводчик отвечает на том же языке с поразительной легкостью. А ведь сомалийский язык чрезвычайно сложен. До сих пор я знал только одного человека, который хорошо говорил на нем, — Хейдина, но в этом не было ничего удивительного, поскольку он вырос среди сомалийцев.

— Где вы овладели этим языком? — спрашиваю я с изумлением.

— Как где? В Лондоне. Чтобы получить место в колонии, надо сдать экзамен. И студент специализируется в том или ином туземном языке, в зависимости от выбранной им колонии. Я усовершенствовал свои знания уже здесь.

Черт возьми! Вот тебе и милый молодой человек! Под внешностью этого неуклюжего начинающего чиновника, близорукого и застенчивого, скрывается весьма образованный человек. Он пишет на арабском и абиссинском языках, говорит на них так же хорошо и бегло, как и на сомалийском и на диалектах племен, населяющих африканский восток. Я невольно сравниваю его с нашими убогими колониальными функционерами, которые после десяти лет пребывания в Джибути умеют сказать только «йяулед»[76] и «фисса»[77]!..