Приключения в Красном море. Книга 1

— Я видел в Адене, — добавляет он, — господина Бесса и Хейдина, которые говорили мне о вас. Представьте себе, распространился слух, будто вас расстреляли. Господин Бесс поверил в это и, кажется, был потрясен. Он не знал, как сообщить эту ужасную новость вашей жене, к которой относится с большим уважением.

— Ах! Очень рад это слышать… Это удивительный человек. Но откуда такой слух?

— О, всему виной россказни туземцев, которые были неверно истолкованы, да еще желание некоторых бездельников чем-то поразить знакомых, собравшихся в узком кругу…

Я погружаюсь в раздумья. Похоже, они делят шкуру неубитого медведя. Если бы не твердость, проявленная Кроуфордом, которой никто от него не ожидал, слух, возможно, оказался бы правдой…

— Скажите, вы не знаете, чего от меня хотят?

— Нет. Господин Джебс еще не говорил со мной об этом. Как я уже сказал, я виделся с ним до того, как покинул Аден… Хейдин — славный парень, я его очень люблю. Он рассказал об истории, приключившейся с Абди, и мне только что стало известно, что Аджи Нур находится здесь с еще одним человеком подобного же сорта… На мой взгляд, они сыграли некую роль в этом деле, и вы догадываетесь, какую. Можете ли вы сообщить мне какие-нибудь детали?

Я подробно рассказываю ему обо всех происшествиях, которые случились на протяжении всего плавания, в том числе об обнаружении пустых ящиков в Маите и встрече с фелюгой у Рас-Кансира.

— Вы позволите мне сослаться на ваши слова?

— Но я именно для того и рассказываю.

На другой день юного полиглота и след простыл. Я не знаю, что и думать. Вечером никак не могу уснуть. Я раскачиваюсь между оптимизмом и пессимизмом, причем в обоих случаях аргументы в равной степени убедительны.

Утро — а оно начинается для меня в пять часов — тянется бесконечно долго до девяти, когда оживают английские чиновники.

А вот и молодой человек, розовый, свежий, с радостным блеском глаз под стеклами очков.

Он повидался с господином Джебсом, затем сам провел небольшое расследование, оказавшееся весьма плодотворным. Вот его результаты.

Господин Джебс сказал, что два туземца, Аджи Нур и Али Неман (о последнем говорил Хейдин), явились к нему и сообщили, что с трехпарусной фелюги[78]

были выгружены в Маите пулеметы и боеприпасы для Мальмуллаха.

Состоялся обмен радиограммами. «Минто» и «Джуно», крейсирующие возле Маската, получили приказ прибыть в Аденский залив, чтобы найти меня и задержать любой ценой.

— Ваше простодушное признание капитану Кроуфорду в том, что вы видели ящики из-под патронов, разрушило то, что могло бы обернуться ужасным обвинением против вас. И наконец (а именно это и служит причиной проволочки): оба свидетеля исчезли…

— Разумеется, после того как узнали, что я жив? — спрашиваю я. — Очевидно, эти ребята рассчитывали на мою внезапную кончину.

Молодой человек улыбается, немного смутившись, и задумчиво произносит:

— Вообще-то, возможно… На очной ставке лжесвидетель теряет самообладание… Они предпочли не подвергать себя этому испытанию.

— Кто «они»? — спрашиваю я.

— Ну, эти сомалийцы…

Я гляжу ему прямо в глаза сквозь выпуклые стекла его очков и загадочно улыбаюсь, словно мне известно нечто очень важное.

В конце концов молодой человек тоже расплывается в улыбке, все более смущаясь.

— Словом… Любые предположения позволительны, хотя я и не очень понимаю, что…

— Это не имеет значения, не стоит теряться в догадках… Но что говорит господин Джебс об их исчезновении?

— Он весьма расстроен, по его приказу ведутся активные поиски. Ему очень важно их найти, чтобы прояснить обстоятельства дела…

— Это научит господина Джебса или «других» платить фигурантам заранее.

— Вы предполагаете?..

— Конечно, нет, это вовсе не предположение. Но и это тоже не имеет значения, важно другое — узнать, когда окончится комедия…

После разговора молодой чиновник опять куда-то исчезает: я больше его не вижу. Тем временем вернулся «Минто».

Я вновь встречаюсь со своими друзьями и получаю разрешение вернуться на судно и находиться там до окончания затянувшегося расследования.

Благодаря вмешательству капитана моих людей выпускают на целый день из тюрьмы, разрешив заняться фелюгой, которая получила серьезные повреждения за эти дни.

Мне удается с ними встретиться, и я узнаю, что никого из них не допрашивали. Странно. Неужели их не интересуют показания десяти сообщников или свидетелей, проходящих по такому важному делу?

Наконец через двадцать восемь дней поступает приказ меня освободить.

Перед отплытием капитан Кроуфорд приглашает гражданские власти отобедать на борту «Минто». Не имея с собой смокинга, я намерен уклониться от этой тягостной повинности, но Винсент проявляет упорство, убеждая меня в том, что никак нельзя пропустить этот званый обед.

Я заранее знаю, что у меня, единственного человека в весьма обтерханном костюме цвета хаки, будет нелепый вид. Но я смиряюсь; в сущности, какая разница, что обо мне подумают… И прежде всего господин Джебс!