Приключения в Красном море. Книга 2

— Я вижу, — говорю я, продолжая улыбаться, — что в вашем… нашем ремесле тоже свои правила игры. Спасибо, что преподали мне урок. Но давайте все же рассчитаемся, мне нужно идти, так как прошлой ночью я спал куда меньше вашего…

Моя улыбка, видимо, выглядит натянутой, ибо Ставро смотрит на меня лукаво и говорит с добродушным видом:

— Ладно, не сердитесь, к чему это? Вы напрасно меня подозреваете. Если бы я плутовал, я мог бы завладеть всем, не заплатив вам ни гроша. Достаточно было бы лишь сыграть на страхе, который нагнал на вас часовой. Этот охранник, как вы можете предположить, сделал вид, что вас не заметил. Джебели с ним знаком и время от времени дает ему талер-другой, чтобы поддержать знакомство. Мы могли бы симулировать конфискацию пакетов при передаче их Джебели. Вам бы пришлось спасаться бегством, и вы бы благодарили Бога за то, что остались в живых. Но это был бы чистый грабеж, ведь вы мне доверяли. Однако не забывайте, что бездельники, промышляющие контрабандой, ни перед чем бы не остановились и могли бы запросто отправить вас к праотцам, видя, что ничем не рискуют.

Я все больше чувствую себя во власти этого человека. Я попал в хитроумную паутину, которая того и гляди опутает меня с головы до ног, и бьюсь в сетях, словно рыбка, которую рыбак утешает следующими словами:

Рыбка, мой дружок прекрасный, философствуешь напрасно:

Быть тебе на сковородке. И не трать красивых слов;Этим вечером тебя съест счастливый рыболов.

— Я не сержусь, — отвечаю я после небольшой паузы, — на что мне сердиться, мы разговариваем, вы меня просвещаете. Скажите-ка откровенно: что бы вы сделали на моем месте?

Я знаю, что это звучит признанием в собственной слабости и дает ему надо мной перевес. Но, поскольку сейчас невозможно овладеть ситуацией, лучше пойти на попятную, хотя бы для вида, заставив его поверить, что я сдаюсь. Небольшая уступка, польстив его самолюбию, ослабит бдительность, что, возможно, приведет его к промахам. В подобной ситуации, когда дело кажется безнадежным, главное — выиграть время и уверить противника в его победе. Во время передышки можно отыскать его уязвимое место.

Ставро хмурится и качает головой, напуская на себя озабоченный вид, словно врач, столкнувшийся с тяжелым случаем. Видимо, это помогает ему скрыть свое глубокое удовлетворение от того, что он добился желанной цели. Затем он принимается наставлять меня, поглаживая усы:

— На вашем месте, раз вы хотите знать мое мнение, если вы спрятали ваш товар в песке где-нибудь на берегу, я бы вырыл его как можно скорее, желательно сегодня ночью, и отнес подальше. Но я знаю, вы скажете, что невозможно отправиться туда на вашем судне по тысяче причин, хотя бы потому, что формальности еще держат вас в порту. Это неважно, дайте мне человека, который знает место, где спрятан товар, и я снаряжу судно.

— Значит, вы заберете весь товар?

— Естественно, иначе зачем мне вмешиваться в это дело?

— Логично… И какой же задаток вы мне дадите?

— Гм… Вы требуете задаток! Не значит ли это, что вы мне не доверяете?

— Кто из нас кому не доверяет? — спрашиваю я. — Я следую вашему примеру, ибо вы боитесь выплатить мне аванс. Чего же вы ждете от меня после этого?

— Вы ошибаетесь, дело тут не в недоверии, я нисколько не сомневаюсь в вашей честности. Но не так-то просто тотчас же отыскать такую сумму. Вы думаете, что у меня денег куры не клюют? Тридцать фунтов, которые я вам дал за партию, доставленную прошлой ночью, мне одолжила невестка.

— Это меня не волнует. Если уж вы — покупатель и считаете себя вне конкуренции, значит, вы в состоянии заплатить. Если вы мне не верите, не будем торговаться, подобно арабам или армянам. Говорю вам напрямик: дайте мне пятьсот пятьдесят фунтов, и я укажу вам место, где лежат оставшиеся триста восемьдесят восемь ок.

Наш бесплодный спор продолжается уже полчаса. Я делаю вид, что готов уступить, чтобы отделаться расплывчатыми обещаниями и остаться в хороших отношениях с контрабандистом.

— Ладно, пусть будет по-вашему, — говорю я с притворной покорностью. — Но сейчас уже поздно, и нужно, чтобы найти судно…

— Судно? — прерывает меня Ставро. — Да вот же оно, уже готовое к плаванию, с парусами, веслами, ящиком сухарей и бочонком воды.

И он указывает на баркас, пылящийся перед иконой.

Я смотрю на этот склад щеток, метелок и старых коробок и спрашиваю со смехом:

— Он что, на колесах?

Вместо ответа Ставро отворяет ставни большого окна, расположенного позади баркаса. Окно выходит на залив и снабжено толстой железной решеткой, подобно всем окнам первого этажа в доме. Я гляжу на него озадаченно.

— Вас смущает решетка, — говорит Ставро с улыбкой. — Глядите, как это делается.