Приключения в стране тигров

— Я принадлежу к роду Аломпры, — с гордостью произнес лоцман, — а ремесло мое считается благородным.

— Ну хорошо. Ты рассказал мне очень интересную историю, но я не вижу, какая связь существует между этим маленьким зверьком и твоим предком, — разве что в ящерице живет его душа.

— Не могу сказать… Эта тайна принадлежит многочисленным потомкам Аломпры.

— Даже мне не можешь? Ведь я очень скоро покину вашу страну.

— Может быть… Но только перед самым вашим отъездом из Бирмы.

— Ну, как хочешь. Бери свою зверушку, которая как две капли воды похожа на самую обычную ящерицу, и продолжай служить мне столь же ревностно, как прежде. Надеюсь, — сказал Андре тише, — предок не предупредит тебя, что мы собираемся воевать с людьми твоей расы. Боюсь, это могло бы охладить наши отношения.

Бреван не придал ни малейшего значения услышанной легенде, не подозревая, какую необычайную и драматическую роль она сыграет в судьбе Фрике.

Плавание продолжалось, и утром шестого дня яхта подошла к грандиозным руинам Авы, мертвого города, бывшего в течение четырех веков столицей Бирмы. Только мощные прямоугольные стены устояли перед разрушительным временем, а все внутреннее пространство заполонили джунгли; некогда широкие улицы стали тропинками. По этим руинам трудно было представить, сколь мощный и богатый город некогда располагался на этом месте.

В шести километрах от мертвого города находится Амарапура — город, умирающий с 1857 года, то есть с того времени, когда король решил перенести столицу в Мандалай.

Наконец, еще через шесть километров к северо-востоку показался и сам Мандалай.

«Голубая антилопа» на протяжении всего пути держалась левого берега: здесь было глубже, чем у правого, благодаря постоянной работе по расчистке дна, производимой Навигационной компанией специально для прохождения ее паровых судов.

Яхта встала на якорь в двух километрах от юго-восточного угла городских укреплений. Отсюда был хорошо виден город сквозь широкую просеку в стене зелени, покрывающей берег.

Как и Амарапура, Мандалай построен по обычному плану китайских городов. Город расположен в двух километрах от Иравади, с которой его соединяет широкая аллея, застроенная домами, складами и пакгаузами[122]. Нынешняя бирманская столица представляет собой правильный квадрат, каждая сторона которого равняется двум километрам, и обнесена высокой зубчатой кирпичной стеной, с тремя воротами с каждой стороны.

Широкие проспекты, вымощенные щебнем, прорезают город насквозь, пересекаясь под прямым углом в центре. Между большими улицами раскинулся причудливый лабиринт улочек, переулков и тупичков.

Дома, большей частью построенные из бамбука и покрытые бамбуковыми же циновками, пальмовыми листьями или даже дерном, все без исключения возвышаются на сваях на полтора метра над землей. Кирпичные строения встречаются только на главных проспектах; их очень немного, и зачастую у них земляная крыша.

В центре города расположен второй пояс укреплений, также квадратной формы. Эта вторая стена защищает королевскую резиденцию: здесь находится дворец императора, дома для жен его величества и для министров, а также пагода Белого Слона. В самом центре города во дворце возвышается трон монарха, увенчанный стрелой с семью спиралями — это символ горы Меру[123], центральной вершины мира.

Дворец находится примерно в трех километрах от реки, иными словами, в пределах досягаемости для пушки четырнадцатого калибра, как тщательно рассчитал по плану Андре еще во время путешествия.

Наконец, чтобы покончить с кратким, но необходимым описанием места действия, следует добавить, что внутренние укрепления отделены от остального города широким рвом, через который переброшены с каждой стороны три моста, ведущие к крепким воротам.

Едва яхта заняла исходную позицию, Бреван как опытный стратег решил произвести рекогносцировку[124], поручив капитану все подготовить для прицельного огня по городу и королевской резиденции.

Андре взял с собой Сами и сенегальца, не желая, чтобы его сопровождал кто-либо из европейцев.

Он без труда ориентировался в незнакомом городе благодаря плану, подаренному британским губернатором, и потому не привлекал к себе внимания туземцев, которые, вероятно, принимали его за англичанина с двумя цветными слугами.

Сначала Бреван без колебаний направился в сторону пригорода, где стояло несколько красивых трехэтажных домов, принадлежавших китайцам; эти дома, несомненно, были гораздо роскошнее и удобнее, чем городские особняки.

Сразу же выбрав самый большой из этих домов, стоявший рядом с обширными складами, он непринужденно вошел в него и оказался лицом к лицу с подданным Поднебесной империи — чистеньким китайцем с блестящим выбритым черепом, в костюме светло-голубого цвета. Китаец вежливо поднялся навстречу и осведомился на хорошем английском, чем он может быть полезен.

Андре без лишних объяснений спросил, может ли тот немедленно продать ему трех лошадей.