Прикосновение Макса

В освещенном вестибюле, со скованными за спиной руками, вор стол у стола охраны, ожидая прибытия полицейских, которые должны были забрать его в тюрьму. Офицер, охранявший его непосредственно, отступил на расстояние в несколько футов, отвечая на просьбу приблизившейся Дайны, которой хотелось немного уединения, но все равно они оставались под пристальным вниманием, не только полудюжины полицейский, но и конечно, Макса и Вульфа.

Остановившись на расстоянии вытянутой руки от вора, Дайна снова обратила внимание, каким же обычным он казался. Лишенный маскировки, с тонкими чертами лица, темно карими глазами, в нем не было ничего выдающегося. Но, глядя на девушку — он улыбался, и это свидетельство развлечения, заставило ее холодный гнев стать еще более сильным.

— Торнтон. Это — Ваше имя, не так ли? Филипп Торнтон? — спросила она категорически.

— Да, это мое имя. — Его голос, больше похожий на жуткий шепот, не соответствовал остальной совершенно обычной внешности.

— Почему Вы так поступили? Почему использовали меня? — Преступник пожал плечами. — Вы были здесь. И у Вас было слабое место.

Уставившись на него, Дайна поняла, что этот мужчина был мертв внутри. Он вообще не видел в ней человека, только инструмент, средство для достижения цели. Она понимала это раньше разумом, а теперь почувствовала эту уверенность. Он никогда не ощутил бы даже единственного мгновения раскаяния в том, что причинил ей такую боль, единственное, о чем он сожалел — что был пойман.

Уже спокойно девушка сказала — я думала, что почувствую себя другой, когда увижу Вас. Мне хотелось мести, увидеть, как Вы горите в аду. Но знаете — мне все равно, что с Вами произойдет. Вы не стоите того, чтобы даже думать о Вас.

Когда она отвернулась от преступника, ее глаза и мысли были сконцентрированы только на Максе. Но все остальные, включая офицеров, следили за их конфронтацией.

Макс, и Вульф и все остальные заметили кое-что, ускользнувшее от внимания девушки.

Филипп Торнтон прекратил улыбаться.

Находясь в четырех кварталах от ее дома, и не взирая на то, что было уже около трех часов утра, Морган чувствовала себя взбудораженной событиями этой ночи. Она не могла покинуть музей раньше. Другие участники располагались в таких местах, чтобы не спугнуть вора.

Это было относительно безопасное соседство, хорошо освещенные и тихие в это время улицы. Однако, Морган не пережила эти десять лет самостоятельно, не научившись рисковать. У нее был при себе и оглушительный полицейский свисток, на брелке и кошелек, похожий на булаву… Быстро шагая к дому, кошелек она держала в одной руке, а в другой наготове, находился свисток.

Это были обычные предосторожности, но не возбуждения ни угрозы, от окружающей ее среды девушка не чувствовала. Все ее мысли были об удачном задержании вора, всего несколько часов назад, а также о преступниках в целом.

У нее было устойчивое чувство, что грядущие недели принесут еще больше напряженности и волнений, чем вся их операция по задержанию. И до и после открытия выставки «Тайны Прошлого», их ожидали интересные события. Впереди у девушки было много работы, особенно связанной с мерами безопасности, которые ужасно отставали от нормы. На нее должно было лечь еще больше ответственности, учитывая одно предположение. Она сомневалась, что Макс будет долго ждать, прежде, чем устроить Дайне медовый месяц.

Это казалось Морган просто прекрасным. Она наслаждалась ответственностью. И с нетерпением ожидала возможных опасностей, напряжения и даже волнений. С той шайкой воров, все еще сбивавших с толку полицию, и Куином, который, вполне вероятно, еще заставит город ощутить его присутствие, это было очень возможно.

— Добрый вечер, Моргана.

Девушка замерла на несколько мгновений, ее сердце забилось с неравным ритмом. Проход, приводящий к ее дому, был всего на расстоянии нескольких ярдов, слева от нее. Медленно повернувшись к углу здания, откуда раздавался голос, она увидела только деревья и тени. Затем часть темноты переместила, двигаясь к ней. Без тени размышления девушка пересекла лужайку и когда ее глаза привыкли к полумраку, заметила, что он все еще носил лыжную маску — но она была закатана наверх, открывая нижнюю часть лица.

У него сильная челюсть, отметила она про себя. И его рот был так красиво сформирован. И чувствительный, и чувственный, и изогнутый с юмором…

Приходя в себя, Морган избавилась от его обаяния. Ради небес, этот человек был вором! Подойдя к нему, она сказала, — у меня есть дубинка, и я не поколеблюсь ее использовать.

Куин рассмеялся и поднял руки в жесте умиротворения. — Поверьте мне, Моргана, я в этом не сомневаюсь. Последней вещью, которую я хотел бы сделать — это пробудить Ваш весьма внушительный характер. — Его тон был таким же, как она помнила — настолько легкий, беззаботный и слегка насмешливый.

— Что, черт возьми, Вы здесь делаете? — потребовала она. — Если Вы хотите ограбить это здание, то сможете убедиться, что я скажу полиции, кто точно это сделал.

— Вы задеваете меня за живое, милая. Неужели я был бы настолько низким, чтобы ограбить дом моей обожаемой?