Примадонна. Банкирша. Шлюха

Наконец прозвучали торжественные фанфары - и началось… Первым на сцену вышел экзальтированный венгр по имени Золтан и сходу начал рвать страсти у микрофона. Потом настала очередь добродушной толстухи из Монголии, обладательницы по-настоящему оперного голоса, которым она, правда, владела не в совершенстве. Зал аплодировал им добросовестно, но без огня. Уйдя в себя, Жанна едва не пропустила собственный выход.

- …Жанна Арбатова! - в последний момент услышала она конец объявления и, вздохнув, шагнула на сцену, как в ледяную воду.

Оркестр сыграл вступление. Внезапно возникла пауза. Жанна никак не могла начать. Она бросила панический взгляд на дирижера, на этот раз стоявшего за пультом в безупречном белом смокинге. Дирижер вдруг в ответ скроил уморительную рожу и подмигнул Жанне. Ее страх мгновенно улетучился.

Тем не менее Жанна не помнила, как она пела. Не помнила, что делала на сцене. У нее сохранилось только ощущение бесконечного полета в безвоздушном пространстве. И когда этот полет завершился чистой, пронзительной нотой, Жанна закрыла глаза.

В зале стояла гробовая тишина. Обостренный слух Жанны не мог уловить ни малейшего шороха. Она поняла, что это провал. Скандальный провал, и придется уходить со сцены под стук собственных каблуков. И вдруг раздался такой грохот, словно обрушилось звездное небо. Жанна испуганно открыла глаза и поразилась, увидев пришедший в неистовство зал.

Зрители повскакали с мест и, продолжая яростно аплодировать, бросились к рампе. В задних рядах оглушительно скандировали: «Ар-ба-то-ва!» Члены жюри начали торопливую консультацию. Второй раз выходить на аплодисменты не полагалось по регламенту конкурса, но зрители заставили Жанну сделать это. Вид у нее был изумленный, что только подбавляло жару. Не выдержав, захлопал и дирижер, а за ним - музыканты оркестра.

За кулисами Жанну тоже встретили аплодисменты. Какой-то сильно нетрезвый человек в съехавшем набок галстуке полез к ней с липкими поцелуями.

- Все! - кричал он. - Остальным тут нечего делать! Могут отдыхать!…

Человек в съехавшем галстуке оказался неким Токаревым из Министерства культуры. Он должен был опекать Жанну в Варне, но, приехав на два дня раньше, попал в компанию давнишних болгарских друзей, больших поклонников ракии. Они рванули на машине в Несебр, потом в Стару Загору, где ракия была так же крепка и вкусна, особенно под жаркое из агнешка, как ласково тут звали барашка. К первому туру конкурса Токарев не сумел выйти из штопора, а уж после триумфального выступления Жанны об этом и речи не могло быть.

Жанна и в самом деле пережила в этот вечер свой первый настоящий триумф. Стало ясно, что вопрос о победителе конкурса решен. Во втором туре ее «Луну» тоже приняли с восторгом. Весь зал подпевал ей.

На заключительном концерте Жанне пришлось спеть «Слезы шута» трижды, иначе ее не отпускали.

Перед банкетом состоялась пресс-конференция. Жанна отвечала на вопросы, держа в руках тяжеленную хрустальную вазу - приз за первое место.

- Я хочу вас спросить об авторе песни «Слезы шута», - сказал в конце один из журналистов.

По внезапно наступившей тишине Жанна поняла, что всем тут известна история с самоубийством Макса Луцкого. Увесистая ваза едва не выскользнула у нее из рук.

- Композитор завещал вам эту песню, - продолжил журналист, - она позволила вам стать настоящей звездой. Можно ли в этом смысле назвать Максима Луцкого вашим крестным отцом?

- Я его отцом не называла, - сказала Жанна, помолчав. - Кроме того, есть люди, имена которых вам ничего не скажут, но без их помощи я бы… Я бы не оказалась здесь. Огромное им спасибо.

Журналисты вежливо захлопали. Ах, если бы Жанна могла им рассказать про Попа из «Мажоров», про Ромку Потанина из Кратова, про Айвенго, про Иванцова с Трофимовым, про Сашу Бородкина, наконец. Но не то место и не то время было для откровений. Уже приветливо распахнулись двери в банкетный зал, где были накрыты столы, и затянувшуюся пресс-конференцию быстренько скомкали.

Год 1991-й. Зоя

Зоя сидела перед телевизором, машинально складывая в уме какие-то цифры. Соловых мирно посапывал рядом. Телевизор действовал на него лучше любого снотворного. Внезапно на экране появилось ужасно знакомое лицо. Несколько секунд Зоя тщетно пыталась вспомнить, где она это лицо видела. А потом ее так и подбросило в кресле. Это ведь Жанка. Жанка!… Она почти не изменилась за прошедшие годы. Ну, повзрослела, конечно. И поет по телевизору! Поет под большой оркестр!

- Геннадий!… - заорала Зоя не своим голосом. - Проснись! Жанка в «ящике»!…

Соловых открыл оловянные глаза и стал одурело таращиться на экран. А Зоя все не могла успокоиться:

- Ты помнишь Жанку? Подружка моя школьная! Ну мы еще вместе в подвале на Лужнецком жили!

Она вскочила и в возбуждении притащила из соседней комнаты Маринку. Та, едва взглянув на экран, сказала:

- Это же Жанна Арбатова.

- Какая Арбатова? Это Жанка!

- Ну я и говорю - Жанна Арбатова.

- Значит, фамилию поменяла. По мужу, может быть, - продолжала бурлить Зоя. - Ген, ну ты ее вспомнил?