Примаков

— Это можно было сделать при одном условии. Если бы Примаков сказал: «Да, я приду в Думу» — и официально обратился к стране. А когда он сказал, что уходит в отставку, ситуация поменялась кардинально… Мы собрали Совет Федерации, но и там не хватило мужества честно оценить происходящее. Звать людей на улицы, когда сами отставляемые не делают и шагу навстречу Думе, — смысла нет…

Депутат того состава Государственной думы Владимир Лысенко тоже считал, что у Примакова был шанс изменить свою политическую судьбу и, может быть, судьбу страны:

«Авторитет Примакова был настолько велик, что если бы он в этот период не подчинился Ельцину, если бы он обратился к народу, то, я думаю, мы смогли бы пережить еще один сложнейший кризис в нашей стране и, возможно, с иным политическим результатом, чем получился после отставки Примакова. Но Евгений Максимович, как человек системы, привык подчиняться руководству, хотя в этом отношении, может быть, это был не самый лучший вариант его поведения».

Да, Евгений Максимович не был человеком, который во имя обиженного самолюбия способен устроить мятеж и сломать государственную машину.

— Ельцин хорошо знал политическую элиту, знал людей, с которыми имеет дело, и это помогало его интуиции, — говорил мне его бывший помощник Георгий Сатаров. — Вот пример — отставка Примакова. Если бы в тот момент я был помощником президента, я бы ему сказал, что ни в коем случае этого не надо делать. Нельзя трогать Примакова — будут большие потрясения. Я был в этом уверен на сто процентов. Он бы мне так же протянул бы руку: давай поспорим, что всё пройдет спокойно! И он оказался прав…

Ельцин рискнул и выиграл. Абсолютно непопулярный президент избавился от необыкновенно популярного премьер-министра, и ничего в стране не произошло — ни демонстраций, ни забастовок, ни массового возмущения! Примаков безмолвно ушел. Дума покорно проголосовала за нового премьер-министра Сергея Вадимовича Степашина.

Убрав Примакова, Ельцин нанес левым тяжелый удар. Они увидели, что президент абсолютно уверен в себе, но не могли понять почему, и растерялись. Поэтому и импичмент провалился. Кстати, и Примаков, и член КПРФ Маслюков неоднократно просили левое большинство в Госдуме отказаться от попытки импичмента, так как эта, к тому же несбыточная затея негативно влияла на положение правительства, на его отношения с президентом. Коммунисты потерпели катастрофическое для них поражение. Еще вчера громогласно говорили о полевении России, о том, что вся страна поддерживает коммунистическую оппозицию, и вдруг замолчали. Коммунисты даже не решились сопротивляться назначению Степашина на пост главы правительства, хотя ни у кого не было сомнений: Сергей Вадимович — президентский премьер, полностью ему преданный человек и единомышленник.

Отставка едва ли была для Евгения Максимовича неожиданностью. Примаков помнил незавидную судьбу всех своих предшественников и наверняка понимал, что президент его не очень любит. Хотя обставлен был его уход с должности отвратительно — люди, которых он, по существу, спас в критические дни осени 1998 года, даже не нашли в себе силы сказать положенное в таких случаях «спасибо».

Отставку Примакова одобрили всего два процента опрошенных. У многих в стране осталось ощущение, что с ним поступили непорядочно. Еще ни один глава правительства не уходил со своего поста в ореоле народной любви. Примаков поставил рекорд. И сменщик, надо отдать ему должное, не смотрел Евгению Максимовичу презрительным взглядом в спину, а говорил, что продолжит курс Примакова. Едва ли тогда Сергей Степашин предполагал, сколь краткий срок ему отмерен на посту главы правительства. И они оба не сознавали, чего именно хотят в Кремле.

Наверное, всё началось с того, что генерального прокурора России Юрия Ильича Скуратова попросили подать в отставку. Но лишь много позже, когда уже закончилась не только скандальная история бывшего генерального прокурора, но и завершилась вся эта запутанная интрига, стал понятен ее истинный смысл.

Юрий Скуратов стал четвертым по счету генеральным прокурором самостоятельной России. Ни один из четырех не снискал себе лавров на этом посту. Всех перепробовали на посту генпрокурора — и праведника, и грешника, и человека от сохи, и высоколобого профессора. Ни у кого не получилось. Один из них сам ушел в отставку, остальных выгнали. Не везет России с генеральными прокурорами.

Валентин Степанков, юрист из Перми, стал генеральным прокурором России в декабре 1990 года, когда еще существовал Советский Союз. Степанков втянулся в политическую борьбу и в момент яростного противоборства между парламентом и президентом сделал неверный выбор и потому утратил свой пост сразу после октябрьских событий 1993 года.

Вместо Степанкова назначили Алексея Казанника, юриста из Омска. Казанник известен тем, что когда-то уступил Ельцину свое место в Верховном Совете СССР. Стыдливый и застенчивый человек, Казанник продержался всего полгода.