Приманка для моего убийцы

Такая агрессивная реакция заставила Оливию отпрянуть. Она помнила об открытой двери за спиной. О возможности побега. Потом в луче света она заметила влагу на его щеках, мрачный блеск глаз. У Оливии защемило сердце от такой искренней эмоции. Коулу явно было не по себе от того, что его застали в такой момент. Он определенно не привык плакать на людях.

– Какого черта ты так подкрадываешься ко мне?

Коул убрал фотографию в бумажник, бумажник отправился в карман. Он сунул руки в рукава рубашки. Оливия не могла отвести глаз: красиво очерченные грудные мышцы, твердый живот, на груди курчавятся темные волосы, спускающиеся вниз, под пояс его джинсов. Возможно, Коул Макдона и топил свои печали в барах Кубы и Флориды, но это явно никак не сказалось на его физической форме.

– Я не подкрадывалась. Я каталась верхом и увидела, что в амбаре кто-то есть. – Оливия посмотрела на старый грузовик. – Сюда никто никогда не заходит, – негромко добавила она.

– Погода портится, – коротко ответил Коул, застегивая рубашку. – Мне нужно было поставить самолет в укрытие, пока не начался снегопад. Прости, что я не спросил у тебя разрешения.

– Я не…

– Нет, ты управляешь этим местом, – резко сказал он и сделал широкий жест рукой. – И все это станет твоим, когда отец умрет.

Голос Коула был низким, хриплым, полным досады от того, что его застали наполовину раздетым во многих отношениях.

– Мне это не нужно, черт тебя дери, – сквозь зубы прошипела Оливия. – Я уже говорила тебе об этом. Его решение было для меня не меньшим шоком, чем для тебя.

– В самом деле?

– Ради всего святого! Как только Майрон умрет, я уберусь отсюда. Ты и твоя сестра можете делать с ранчо все, что захотите. Продадите землю. Разделите ее на крошечные участки для будущего строительства.

Она развернулась и широким шагом вышла из амбара, в ее груди бушевало странное чувство.

– Оливия!

Она даже не замедлила шаг. Она не доверяла себе. Не доверяла ему.

– Постой. Подожди. Пожалуйста.

Она замерла, что-то в голосе Коула остановило ее. Оливия обернулась.

Он вышел на солнечный свет.

– Прости.

Ее взгляд рефлекторно упал на его джинсы. Оливия покраснела от неожиданного жара в животе, от того, как участился ее пульс.

– Этот амбар… полон смешанных воспоминаний. Печальных призраков. Они пробуждают во мне самое плохое.

Коул попытался улыбнуться, но в ярком солнечном свете его лицо под загаром покрыла смертельная бледность, морщины вокруг глаз и рта прорезались глубже. Он явно устал, и это была глубокая душевная усталость, которую порождает горе. В душе Оливии появилось сострадание.

Он прочесал пальцами густые волосы, которые от пота и пыли стояли дыбом. Его лицо приобрело выражение человека, потерпевшего крах. Коул подошел ближе.

Оливия напряглась, в ее груди росло желание убежать, веля ей отступить, развернуться и немедленно уйти, пока не стало слишком поздно. Но это желание смешивалось с другим, более коварным, темным, потаенным физическим желанием, с возбуждением, от которого у нее пересохло во рту. Оливия едва не поддалась порыву поднять руку и погладить Коула по щеке, чтобы успокоить его, утишить его боль.

Она сунула руки в передние карманы джинсов.

– Я знаю о несчастном случае, – негромко сказала Оливия.

– Кто рассказал тебе? Мой отец? – спросил он, глядя на свои руки.

– Адель по большей части. Все в городе знают эту историю. Ты ехал в грузовике с Грейс и Джимми, не справился с управлением на скользком спуске, и машина вылетела на речной лед. Мне говорили, что отказали тормоза.

Коул коротко фыркнул и отвернулся. Когда он снова посмотрел ей в лицо, от боли в его глазах у Оливии перехватило дыхание.

– Тормоза действительно отказали. Но ведь никто не сказал тебе, Оливия, что я был пьян, верно? – Он громко выдохнул. – Только отец и я знали об этом.

Она в шоке посмотрела на него.

– Так вот почему он обвиняет тебя?

Коул сел на камень с подветренной стороны амбара, где было тепло. Слова хлынули потоком.

– Я в то время прятал выпивку в амбаре. Я пил, слушал музыку и возился с тормозами. Я поставил новые колодки, цилиндры, тормозные роторы. С тормозной жидкостью все было в порядке. Как выяснилось, я что-то сделал неправильно. Может быть, если бы я не пил… если бы не был так доволен своей работой и не предложил маме и Джимми прокатить их вдоль реки. Может быть, если бы я был трезвее, я бы заметил, что лед не настолько крепкий…

Коул надолго замолчал.

– Ты сказал отцу, что выпил?

– Он сам заподозрил. Пришел в амбар, нашел бутылки. – Он облизал губы. – Копам он ничего не сказал. К тому времени, когда спасательные службы добрались сюда по снегу, к тому времени, когда они вытащили грузовик, было ясно, что маме и Джимми уже ничем не поможешь… Они в конце концов проверили грузовик и нашли неисправность в тормозах. Поэтому причиной сочли это и плохую дорогу.

– Ты смотрел на фотографию матери и брата?

Коул вытащил снимок и показал ей.

– Я всегда ношу его с собой.