Принесенный ветром

– Нет. Девчушку называли Аней, и она даже не догадывалась, какое имя стоит у нее в свидетельстве о рождении. А вот мальчику его имя страшно не нравилось. Вообще-то, его называли Гера, но Ада, видимо, в воспитательных целях, частенько звала его полным именем: «Гектор, будь любезен, вымой свою тарелку. Гектор, почему ты не садишься за уроки?», – Петрова так точно передала интонации надтреснутого голоса Белкиной, что я засмеялась. Она добавила: – А вот мальчишке было совсем не до смеха, когда Ада так говорила. Его прямо передергивало, когда он слышал: «Гектор, сделай то, сделай это». Видно было, что Ада его бесит и он с трудом сдерживается, чтобы не послать ее подальше.

Да уж! Гектор – с таким именем не затеряешься! И представляю, как его дразнили одноклассники.

– А ведь эти дети тоже могут предъявить права на наследство, – предположила я. – Возможно, они захотят получить квартиру Аделаиды Амвросиевны. Если, конечно, узнают о том, что она умерла. Никто ведь им туда, где они живут, сообщать не станет.

Нет, списывать со счетов детей брата Коли пока не стоит, даже если они, когда выросли, ни разу больше не приезжали к Аделаиде. Конечно, имена у них приметные, и все же…

– Наследство, – задумчиво повторила Петрова. – Да, вот еще что, Танечка. У Ады, кроме квартиры, есть еще и дача. В Расловке. Участок небольшой, пять соток, домик плохонький, старый, но это тоже деньги. Думаю, за нее можно получить те деньги, что просила у Ады Валя. Может, именно это наследство она имела в виду?

– Дача досталась Белкиной от кого-то?

Марья Семеновна немного подумала, а потом решительно помотала головой.

– Нет. Участок она получила бесплатно, это было очень давно, когда предприятия и институты раздавали своим сотрудникам землю. А домишко потом построила. Конечно, не своими руками: нанимала людей. Да и какой там домишко – так, сараюшка! Комнатка и кухонька. Зато река совсем рядом, три минуты – и ты на пляже.

Нет, вряд ли Валя имела в виду дачу, когда говорила о наследстве, на которое тоже имеет право. Вот если бы Белкиной участок оставил отец, дедушка Амвросий, тогда совсем другое дело! А так Валентина никаких прав на участок Белкиной не имела, пока та была жива.

Но что-то же у нее было – то, о чем Валентина знала и на что предъявляла права?

– Валентина туда иногда ездила, в речке поплавать, позагорать. Правда, старалась там бывать в отсутствие Ады. Адочка была довольна, что Валя ездит туда, она помогала немного: поливала, кое-где сорняки дергала. А в последние два года Ада совсем слабая стала, уже не сажала ничего и почти не ездила на дачу. А Валя приезжала, купалась, малину собирала, вишню, яблоки рвала. У Ады там несколько деревьев растет, старые, правда, но понемножку плодоносят. А еще клубника у нее была, сладкая, как сахар. Но это давно было, сейчас, поди, вся повывелась, заросла. А еще виноград Адочка разводила…

Я кивала, слушая пространный рассказ Марьи Семеновны про дачные опыты Белкиной, и с трудом удерживалась, чтобы не зевнуть.

– Кстати, я Валентине ведро давала под вишню еще в прошлом году, – вдруг вспомнила моя собеседница. – Хорошее такое ведро, эмалированное, с цветами, новое совсем, а она все забывает вернуть. Просила ее, просила привезти, а она все: «Да на даче оно, теть Маш, а мне некогда туда ехать. Занята я сейчас». Все занята и занята, так и осталась я без ведра. Эмалированные ведра сейчас дорого стоят, это не пластик дешевый. Ты видела цены?

Я помотала головой. Сонливость мгновенно испарилась. А ведь это неплохая идея – побывать на даче Белкиной! Может, именно там и отыщется ключ к разгадке смерти Аделаиды и ее племянницы. Может, Валя оставила там что-нибудь, что позволит мне раскрыть эту тайну.

– В Расловке, говорите? – переспросила я. – У моей подруги там дача, и она давно зовет меня туда. Так что я могу ваше ведро по пути прихватить, когда поеду. Вот только ключа у меня нет от дачи Аделаиды Амвросиевны.

Не хочется, но придется лезть за ключом в опечатанную квартиру Белкиной. О том, чтобы отправиться в дом ее убитой племянницы, мне и думать не хотелось. Да и уверена: там до сих пор топчутся криминалисты.

– Да зачем ключ, Танечка, – обрадовалась Марья Семеновна. – Калитка на задвижку закрывается, нужно только руку просунуть между дощечками. А ключ в тайничке всегда лежит – в ямке под порожком. Поднимешь дощечку – а там ключ. Ада однажды ключ потеряла, а он у нее один был. Пришлось новый замок покупать. С тех пор один ключ она держит под порожком. И Валентине удобно.

– А не страшно было, что кто-нибудь в дом залезет?

– Да чего там брать, у Ады? Старую посуду, табуретки? Ну, если только плитку электрическую, ржавую, да кому она нужна?! Еще инвентарь кое-какой есть, лопата, грабли. Но никто никогда на это не покушался. В тех дачах, что ближе к станции, может, и воровали. А у Ады нашей ни разу гвоздя не унесли.

– Повезло, – согласилась я и засобиралась домой.

– Да ты же чай не допила, – огорчилась Марья Семеновна. – И варенье не съела.

– Спасибо, я уже напилась. А варенье у вас замечательное.