Принц и чудовище (СИ)

      Очень хорошая зарядка, очень хорошая зарядка ходить по лестнице с первого по третий этаж. Превосходно отвлекает от того, что вот уже как полчаса прошло, а никто так и не пришел. И прекрасно отвлекает от злости и ноющего живота. А с другой стороны, я три года молчал в тряпочку и только мысленно облизывался на Глеба, так чего я хочу. Вот же тупая записка, принц вызывает на бой. О, дурак, план я составил, надо было банальную смс написать, тогда бы он точно ее прочитал.

      Мысли скакали, как сумасшедшие, и только сейчас до меня доходило, что, в принципе, можно было понять, что я к нему что-то да чувствую. Я, к примеру, садился рядом с ним во время школьных поездок, и часто он ловил мой взгляд, и именно я приносил ему домашку домой, когда он, аж два раза, болел, непонятно что ли, что он мне нравится?

      — Ну что за тормоз, — лбом прислоняясь к стене, бормочу я себе под нос.

      — Я за семь минут до школы добежал, — возмущение так и плескалось в запыхавшемся дыхании моего личного чудовища, который стоял за моей спиной, как понял я, когда повернулся к нему лицом. — И что это значит: "Вызываю на смертный бой".

      — Ну это, я... — приплыли, я опять язык от волнения проглотил, когда увидел его лицо. — Отвернись, я так думать не могу.

      — Не понял? — а вот теперь в его голосе искреннее недоумение. — Ты, как я понял, поговорить со мной хотел с глазу на глаз.

      — Да, хотел, но я не могу с тобой разговаривать, когда ты на меня смотришь.

      — Противно? — нет, ну как он может так усмехаться, когда я так волнуюсь.

      — Нет, конечно, нет, а, короче, вот, — жутко краснея и мямля, я пихаю в его руки смятую валентинку.

      Пару секунд он рассматривает картонку у себя в руке, а потом все же разворачивает смятую бумагу, и в его глазах мелькает злость, а губы сжимаются в узкую полоску.

      — Ну и куда улыбаться? Где стоят твои дружки, с которыми вы решили надо мной прикольнуться? А не суть, если это все, то я пошел.

      Вот и все, моя валентинка брошена на пол, а я, как стоял, так и стою, вдыхая его неповторимый запах. Черт возьми, ну не может же он его не чувствовать. Я же видел, как он глубоко дышал, когда стоял надо мною.

      Еще один вздох, и я, потерев лицо ладонями, набираю папу и выхожу, направляясь к спорт залу, а там и до раздевалки недолго. Школа пустынна, вторая смена уже на уроках.

      — Ну, как дела? Признался? — воодушевлено раздается папин голос в трубке, как только я захожу в раздевалку.

      — Ага, признался. Без изменений, только он подумал, что это шутка. Подавители купи, чувствую к вечеру, папочка, я буду вешаться, нанюхался его так, что до сих пор голова кружится. Он не поверил, просто прочитал мою валентинку, пап, и выкинул ее, вот и все.

      — Никогда не понимал их смысл.

      — Па, поддержки от тебя никакой, — честно признался я, включая сотку на громкий режим и одевая куртку. — Мог бы сказать: "Не переживай сынок, все образумится, он поймет, что ты хочешь с ним не из-за внешности встречаться, а потому что любишь".

      — Фу, никогда не понимал этих соплей, надо тебе его завоевать, вон, заставь ревновать, как я твоего папочку. Что за романтические сопли, чем больше соплей, тем больше драмы, запомни сынок. Ну и что, что он у тебя не красавчик, ты ему расскажи, как спишь с его фото, может он поймет, на что ты готов ради него.

      — Он красивый, — застегивая куртку, громко, чтобы папа услышал через громкую связь, возмутился я.

      — У него шрам на пол-лица.

      — А папа у нас бугай, военный и голос у него страшный. А молчанием он заставляет поджилки трястись, — ехидно отметил я, и, после некоторого молчания, отец все же ответил.

      — Ну, у каждого свои вкусы, вон, у тебя одноглазый бугай, у меня молчаливый бугай, ты мне лучше скажи, течка началась?

      — С минуты на минуту, уже между ног тепло, сейчас спреем напрыскаюсь и домой. Вы домой сегодня во сколько? Или мне опять до ночи одному.

      — Как одному? А твой этот друг омега, который крашеный?

      — У него не получится, — припоминая сегодняшний разговор и щебетание своего мнимого друга, что у него сегодня свидание, ответил я и в тот же момент почувствовал, как по ногам потекла смазка. — Па, закругляемся, а то до дома не доеду.

      — Приедешь — позвони, пока.

      Быстро завязав шарф на шее, подумал, одевать шапку или нет, и сунул ее в рюкзак, не хочу, пусть голова остынет. Два шага по направлению к выходу из раздевалки, случайно кинутый взгляд вправо, и я натыкаюсь на внимательно меня рассматривающего Глеба, что прислонился к подоконнику. И тишина, я даже не представляю, что сказать.

      — Ты мог себя конкретно сдать, если бы, к примеру, здесь был не я, — продолжая облокачиваться, спокойно проговорил альфа.

      — В чем? — искренне недоумевая, поинтересовался я и уже более утвердительно продолжил: — У нас все в классе знают, когда у того или иного омеги течка. А насчет моих чувств к тебе, ну что ж, тогда бы все наконец-таки поняли, почему я отказываю всем альфам в школе. Я очень верный, заметь это.