Принц и Лишний

Взяв коробку с  подношениями, придерживая бедром дверь, я увидела крутую машину, которая сигналит мне фарами. Из водительской двери вытек Гимней,  отобрал у меня коробку, поставил ее на капот, перешуршал все, выбрасывая мусор прямо под дерево и выгребая мелочь. Один букет цветов его почему-то заинтересовал. В букет цветов был вложен кошель, который я не заметила. Из кошеля появилась записка, портрет и несколько золотых,  тут же упавшие в карман Бога Искренней и Бескорыстной Любви.

В моих руках оказались портрет и записка. На портрете был изображен синеокий брюнет, в шапочке с пером а ля Гамлет. Было что-то недоброе в изгибе его бровей, в легкой полуулыбке, хотя, в целом, производил он вполне приятное впечатление. Природа так  старательно трудилась над лицом этого «жениха», что мне стало интересно, где она, собственно, отдохнула? Были у меня нехорошие подозрения, но поскольку портрет был только до середины груди, определить на глаз точное место отдыха матушки – природы не удалось. Может, он ростом не вышел? Или у него ноги кривые, словно бедолага родился и вырос в седле? А  вдруг верхние полушария, с завидным постоянством и упорством находят приключения на нижние? Или у него периодически сносит крышечку? Просто у меня сложилось  впечатление, что нормальные мужики в Азерсайде пристроились и без моего участия. А все что осталось – тяжелый случай, срочно требующий божественного вмешательства.

Все расставила по своим местам записка.  Завтра у какой-то там принцессы день рождения, в связи с чем, ее родители искренне молят Бога Любви на один день ниспослать ей ее идеал мужчины, в природе не существующий, но, тем не менее, искренне обожаемый их дочуркой. За это согласны «отзвенеть» благодарностью.

– Чьей-то принцессой я еще согласна побыть! – возмутилась я, снова глядя на портрет. – Чьим-то прекрасным принцем – нет! Категорически!

Гимней завелся во всех смыслах этого слова. Пока рокотал мотор его иномарки, он высказывал мне все, что обо мне думает в открытое окно. В результате, облив меня не только моральной грязью, но и содержимым ближайшей лужи, Бог Искренней Любви умчался вдаль, отблескивая красными огоньками габаритов на мокром асфальте. Разгневанная, как валькирия, желая ему ведро гвоздей в покрышках, гайцов  на пересечении двойной сплошной, «писем счастья» от скрытой камеры, я влетела в офис, от души хлопнув дверью.

Часы пробили шесть и … упали вниз, разлетевшись со звоном на запчасти. Дырка от гвоздя отсвечивала белой штукатуркой и пробитыми обоями, одинокая шестеренка прикатилась к моим прогнувшимся от неожиданной слабости ногам.  Я быстренько взяла мусорный пакет и стала ползать, собирая запчасти, шаря трясущейся рукой под диваном, вынимая оттуда с пылью и грязью очередную деталь. Нет, ну можно завтра сделать невинное лицо и сказать, что они сами упали… Но тут же я представила, как меня увольняют, выгоняют на улицу, звонят бывшему, сдают все мои адреса, телефоны, явки, пароли… И так до тех пор, пока мне не наступит крышка. Но это – не самое страшное… Самое страшное, что  из-за часов я могу лишиться единственной радости…

С мрачным настроением и четкой уверенностью, что было обнаружено далеко не все, и половина запчастей по закону подлости все еще пылится в укромных уголках, шурша мусорным пакетом, я отправилась на  встречу со своей "радостью". Я не просто опоздала. Я еще и обнаглела.

Поднявшись по ступеням, я открыла дверь.

– Душа моя, ну разве так можно? – спросило меня обидчивое чудовище, поглядывая на часы, которые показывали на полседьмого.  – Почему ты заставляешь меня переживать? Неужели мне придется смириться с тем, что Любовь всегда приходит не вовремя?

«Ага, сейчас он расскажет о том, как из-за опоздания посмотрел внутри всех чудовищ, в надежде, что тебя не съели на боевом задании!» – неприятно усмехнулся Идеал, отворачиваясь.

– Давай я подарю тебе часы, чтобы ты носила их с собой? – со вздохом спросил Иери. – А если ты будешь на них смотреть хоть иногда, я буду счастлив… Ты могла бы предупредить, что задержишься…  Ты видела, душа моя, который час?

– Сейчас посмотрим!– мрачно заметила я, чувствуя, как над моей головой парит незримая тучка, поливающая меня холодным дождиком, который стекает липким потом по моим вискам. Я развернула пакет, ужасаясь его содержимому. – Без пяти минут мне крышка…

Я потрясла мусорным пакетом, который мелодично прозвенел запчастями, вкратце обрисовывая ситуацию. По просьбе заинтересованного зрителя,  я высыпала на ковер, все, что мне удалось собрать, всхлипывая от безнадеги и оплакивая рабочее место.

«Это – лишняя деталь, ее выбросить не жаль!» – пропел песец, когда я рассматривала какую-то шестеренку, прикидывая к чему бы ее примостить.