– А! Вот почему ты сказала, что он «женился»! Понятно! Вы с ним встречаетесь! Так бы сразу и сказала, что он тебе нравится! – громким шепотом удивилась Саша. Я начинала жалеть, что пожалела ее и притащила сюда.
– Моя душечка, – ослепительно улыбнулся главный герой и встал с места. – Сейчас твою девочку приведут в порядок, а ты пока посиди со мной? Тебе самой не мешало бы переодеться… У тебя теперь есть своя гардеробная. Думаю, что одежду для девочки ты можешь подобрать там.
– А сколько это стоит? – округлила глаза Саша, дергая меня за рукав. – У меня с собой две тысячи рублей…
– Саша, посмотри на меня, – я повернула ее обезображенное остатками макияжа лицо в свою сторону. – Нисколько. Для тебя – нисколько…
Глава четырнадцатая. Что-то в лесу сдохло…
С Саши смыли всю штукатурку. Она настояла на том, чтобы я лично присутствовала в качестве моральной поддержки. Лирувиэль долго молчала, растирая веки одной рукой и наблюдая за тем, как из ее обкусанных ногтей выковыривают ведро грязи.
– Не слишком горячо? – шепотом поинтересовалась служанка, осторожно окуная руку Саши в горячую воду с какими-то маслами.
– Я все равно подушечками пальцев левой руки ничего не чувствую. У меня там такие мозоли от струн, что я могу даже оладьи переворачивать на сковородке! – похвасталась Лирувиэль, глядя как бережно ухаживают за ее руками.
Ее пропахшее потом платье выбросили, предложив на выбор весь мой гардероб с моего разрешения, разумеется. Волосы были красиво уложены и увиты цветами, кустики бровей выщипаны, легкий макияж подчеркивал большие глаза. Очень милая девочка получилась. Если бы не побитая гитара, которую она таскала за собой, порываясь порадовать все уши в окрестностях средневековыми частушками в стиле: «Срали орки на пригорке» и «Ты балладу напиши про эльфийские прыщи», то за такую «принцессу» впору устраивать средневековый естественный отбор в форме рыцарских турниров.
– Слушай, а как вы с ним познакомились? – пристала Саша, мысленно раскладывая мой будущий рассказ на целый цикл частушек. Не дождется. Я стараюсь об этом не то, что не рассказывать, а даже не вспоминать.
– Я просто смотрю на него и понимаю, что с ним что-то не так… Когда я вошла в комнату, от него словно холодом повеяло… – заявила бестактная Саша. – Есть в нем что-то зловещее… Но капец, какой же он красивый!
Я ничего не ответила. Чувствую, что при попытке понять, что здесь вообще происходит, в дурдом переехали многие.
– Скажу тебе честно, чтобы ты не переживала, типа я его у тебя отбивать собираюсь… Мне такие нравятся, но не очень. В нем мужественности не хватает! – глубокомысленно и наивно рассуждала Лирувиэль так, словно мы с ней вместе ерзали на горшках по кафелю детсадовского туалета. – Он выглядит каким-то нежным… Мне кажется, что он даже меч держать не умеет! Зачем ему меч, если он – принц?
Я не возражала. Зачем ему меч, если он – чудовище, способное голыми лапами отправить на тот свет любого?
– Мне кажется, что он слишком мягкий… – вздохнула Саша, глядя на меня с сочувствием. Мол, у меня-то рыцарь! Настоящий! А у тебя – изнеженный принц! В поединке один на один, рыцарь быстро впишет принца кровью в историю.
– Да, он мягковат… – философствовала Лирувиэль с высоты своего мировоззрения. – Ладно, не бери в голову. На вкус и цвет все эльфы разные! Так говорят орки! Ха-ха!
Рассуждать о мужчине, как о матрасе – очень мило, точно так же, как и устраивать виртуальные поединки между мужиками, прикидывая кто кого. Если я и вошла в положение, пошла на сделку с совестью и чудовищем, чтобы ты не осталась ночевать на улице, это еще не означает, то мы – друзья навеки, и ты имеешь право рассуждать о моих вкусах. Ты – всего лишь клиент. А я делаю за тебя всю грязную работу, оставляя тебе волшебную сказку.
Мы с Лирувиэль перекусили. Гитара, прислоненная к столу, падала раз пять, гудя и постанывая. Пока я каждый раз вздрагивала от неожиданности, Саша дико извинялась, поднимая свою стонущую всеми струнами балалайку, действующую мне на нервы даже, когда на ней не играют.
– А вы почему не кушаете? – поинтересовалась бестактная Лирувиэль кокетливо обращаясь к чудовищу, пытаясь прожевать все, что влезло в рот. Мне это почему-то очень не понравилось.