Принц и пилигрим

— Да, — ответил он. — Я согласен. Дай мне только немного времени. Мне кое-что надо будет… устроить.

Я выпрямился в седле. От бурного дыхания у меня болели ребра.

— Ты знаешь, где я живу?

— Кто не знает.

— Приходи, как только сможешь. Буду рад тебя принять. — И я тихо повторил скорее для себя, чем для него: — Да, видит бог, я буду рад!

Ответа не последовало. Когда я снова поднял глаза, передо мной не было ничего, только белый туман, пронизанный печальным, бледным светом звезд, да из-под тумана — шуршание озерной волны по прибрежному галечнику.

И только доехав до дому, понял я простую истину.

С того времени, как я познакомился с мальчиком Нинианом и потянулся к нему всей душой, угадав в нем единственного на свете человека, способного последовать за мною моей дорогой, прошли годы. Сколько? Девять? Десять? Тогда ему было, наверно, лет шестнадцать. Между шестнадцатилетним отроком и двадцатишестилетним мужчиной пролегает целый мир перемен, мир взросления; мальчик, которого я с такой радостью признал сегодня ночью по лицу, не может быть тем самым мальчиком, даже если он тогда, много лет назад, и не утонул, а выбрался из реки живой.

Ночью, лежа без сна и следя, как, бывало, в детстве, за медленным кружением звезд в ветвях грушевого дерева, я еще раз перебрал в памяти все обстоятельства нашей встречи. Этот туман, призрачный туман над озером; столбом восходящий звездный свет; голоса, гулко отдающиеся от сокрытого зеркала вод; незабвенное лицо, столько раз являвшееся мне за минувшие десять лет, — все это вместе сошлось, оживило угасшую было надежду. И обмануло меня.

И понял я, обливаясь слезами, что Ниниана и впрямь нет в живых, а наша встреча в призрачной мгле была лишь насмешкой над моими усталыми чувствами, лишь безжалостной, сбивчивой грезой.

Глава 5

Как и следовало ожидать, он не появился. А появился гонец от Артура с приглашением в Камелот.

Прошло уже четыре дня. Я думал, что буду призван еще раньше, но вестей не поступало, и я понимал, что Артур пока не решил, какую тактику выбрать, но склонен замолчать все происшествие и не выносить его на обсуждение даже королевского совета.

Обычно курьеры сновали между мною и им раза по четыре в неделю, да и все прочие гонцы, чей путь лежал мимо моего дома, давно завели обычай заворачивать ко мне в Яблоневый сад — прихватить, если есть, готовые письма или пересказать мне последние новости. Так что я был осведомлен обо всем.

Так, я услышал, ушам своим не веря, что Гвиневера все еще находится на Инис-Витрине в качестве гостьи старой королевы и к ней туда прибыли ее придворные дамы. И Бедуир до сих пор не покинул дворца Мельваса: ножи были ржавые и часть его ран загноилась; к тому же, вымокнув на холоде, он простудился и теперь лежал в лихорадке. При нем тоже был кое-кто из его людей. И сама королева Гвиневера, сообщали мне, навещала его ежедневно и помогала ухаживать за ним.

И еще я узнал, что сокола королевы нашли мертвым близ той заводи, где Бедуир искал ее неводом на дне, — птица, зацепившись, свисала с вершины дерева на своих кожаных путах.

Но вот на пятый день пришло приглашение от Артура — мне предлагалось явиться к верховному королю для осмотра зала советов, построенного за то время, пока король находился в Гвинедде. Я оседлал коня и без промедления отправился в Камелот.

Артур ждал меня на западной террасе дворца. Широкие дворцовые террасы были вымощены каменными плитами, на них чернели клумбы с розами, маргаритками и другими летними цветами. Но сейчас, прохладным весенним вечером, успели распуститься только желтые нарциссы да белые свечки первоцветов. Артур стоял у балюстрады и глядел вдаль, туда, где серебрилась у горизонта полоса открытого моря. Он не обернулся мне навстречу, но подождал, пока я подойду и стану рядом, а тогда, оглядевшись и убедившись, что сопровождавший меня слуга ушел, без обиняков проговорил:

— Ты, конечно, догадался, что зал совета тут ни при чем. Он — только для писцов. Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Про Мельваса?

— Само собой разумеется. — Он повернулся спиной к балюстраде и оперся о нее локтями. Брови его были нахмурены. — Ты был рядом с Бедуиром, когда он отыскал королеву и привез ее на Инис-Витрин. Я вас тогда видел вместе, а потом повернулся — тебя уже нет. Но мало того, мне даже сообщили, что это ты подсказал Бедуиру, где он найдет королеву. Если тебе было известно что-то, чего не знаю я, почему же ты не остался поговорить со мной?

— Я не мог сказать тебе ничего такого, что не повлекло бы за собой лишних для тебя осложнений. Нужно было выждать. Королеве надо было отдохнуть; тебе надо было с ней объясниться; надо было дать людям успокоиться, а не сеять новые страхи. Ты, как я понимаю, так и поступил. Мне сказали, что королева и Бедуир до сих пор находятся на Инис-Витрине.

— Да. Бедуир расхворался. Простыл и к утру залихорадил.

— Мне говорили. Я виню себя. Надо было мне промыть и перевязать его раны. Ты говорил с ним?

— Нет. Он еще слишком плох.

— А королева?

— Королева в добром здравии.

— Но ехать домой еще не может?