«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

Поиск на удивление быстро увенчался успехом. Уже при просмотре описи четврнадцатого тома серии «Мемуары и документы» (подсерия «Россия»), включающего в себя собранные французскими дипломатами материалы о русской армии 1745–1828 гг., в глаза бросилось знакомое название «Заметки о военном деле». А когда я получил этот манускрипт (6 листов in folio), оказалось, что он тоже написан рукой Ромма. И хотя по композиции он отличается от петербургского, тем не менее содержание обоих документов в целом совпадает, а значительные фрагменты текста даже полностью идентичны. В парижском мемуаре они лишь скомпонованы по-другому, что сделало текст более формализованным и существенно облегчило его восприятие. По-видимому, петербургский вариант был написан несколько раньше, а затем послужил основой для парижского. Последний появился в результате редактирования, сокращения и перекомпоновки автором первого текста, после чего улучшенная версия была направлена в Париж, а ее прототип остался в личном архиве Ромма.

Уже само по себе установление факта получения французским правительством от Ромма информации о состоянии русской армии служит убедительным свидетельством выполнения им в России шпионского задания. Однако последний абзац парижского мемуара содержит и прямое указание на подобный характер его миссии:

«Вот что в общих чертах представляет собой сегодня русская армия. Можно согласиться с тем, что этот эскиз далеко не совершенен, однако в нем, по крайней мере, отражены наиболее характерные черты. Надеемся к тому же, что сумеем в ближайшем будущем представить Е[го] В[еличеству], ежели удостоимся Его на то согласия, более полную картину, в которой войдем во все детали касательно жалованья, обмундирования и содержания солдат. К ней мы добавим подсчет ежегодных расходов казны на содержание одного кавалерийского полка на протяжении двух лет подряд, что в результате позволит вычислить общую сумму военных расходов российской Государыни».

Как видим, Ромм выражает уверенность в том, что о результатах его работы докладывают непосредственно королю, и готовность далее продолжать систематический сбор разведданных о русской армии.

Впрочем, парижской редакцией мемуара находки в Архиве МИД Франции не ограничились. В том же четырнадцатом томе, где находятся «Заметки о военном деле», им предшествует еще один любопытный документ, по всей видимости, аналогичного происхождения. А именно – справка о численности вооруженных сил России под заголовком «Состояние русской армии». В томе имеются два экземпляра этого документа, каждый – на одном листе in folio. Первый экземпляр написан рукой Ромма, второй – почерком, идентифицировать который мне не удалось. По содержанию оба экземпляра совпадают, однако, судя по тому, что некоторые слова, полностью прописанные Роммом, во втором экземпляре для скорости письма сокращены, есть основания полагать, что второй экземпляр представляет собой копию, которую неизвестный нам писец снял с документа, составленного Роммом.

На обоих экземплярах справки имеется сделанная красными чернилами пометка архивиста – «1779». Нет ли тут противоречия? Ведь, как мы знаем, в 1779 году Ромм провел в России лишь декабрь и вряд ли имел время до конца года собрать изложенные в справке сведения. На мой взгляд, подобная датировка, скорее всего, объясняется тем, что, занимаясь в 1780 году поиском информации о русской армии, Ромм сумел раздобыть данные об ее численности лишь за предыдущий год. Не исключена, впрочем, и ошибка архивиста. Как бы то ни было, собственноручное написание Роммом первого экземпляра справки, ее расположение в архивном деле рядом с «Заметками о военном деле» и их очевидная смысловая связь делают более чем правдоподобным предположение, что автором справки «Состояние русской армии» тоже был Ромм.

Кто и когда заказал Ромму собрать сведения – кто-то из людей внешнеполитического ведомства Франции еще в период подготовки риомца к отъезду в Петербург либо кто-то из французских дипломатов уже в России, – об этом мне ничего не известно. Однако кое-какие основания для очень осторожных предположений все же имеются. Когда до отъезда Ромма в Россию оставались уже считаные дни, с ним произошло одно очень странное происшествие, о котором он не утерпел сообщить Дюбрёлю: