Принц Хаоса

— Да, — подтвердил я, когда туннель стал распадаться. От стен, от пола отодрались громадные куски. За теми прорехами не было ничего, кроме мрака. Мы продолжали идти, перепрыгивая провалы. Затем что-то вновь ударило, беззвучно, полностью сотрясая весь туннель — вокруг нас, позади нас, впереди нас.

Мы падали.

Ну, мы не то чтобы падали. Это больше походило на парение в сумеречном тумане. Под ногами, кажется, ничего не было, да и в любом другом направлении — тоже. Ощущение свободного падения, и ничем не измеримого движения.

— Проклятье! — услышал я голос Кэвина.

Мы парили, падали, плыли — чем бы это ни было — какое-то время, и:

— Так близко, — услышал я его бормотание.

— Вон там что-то есть, — внезапно возвестил Льюк, указывая направо.

Там серело большое расплывчатое нечто. Я стек сознанием в спикарт и прощупал в указанном направлении. Чем бы оно ни было, оно было неодушевленным, и я скомандовал спице, которая трогала нечто, сопроводить нас.

Я не чувствовал движения, но штука распухла, обрела знакомые очертания, начала выказывать красноватый цвет поверхности. Когда показались ребра, я уже знал наверняка.

— Выглядит как та Полли Джексон, что была у тебя, — заметил Льюк. — На ней даже снег остался.

Да, это был мой бело-красный «шеви» 57-го года[12], вот к чему мы приближались, здесь, в Лимбо.[13]

— Это реконструкция. Ее вытащили из моей памяти, — сказал я ему. — Вероятно, поэтому она живая, ведь я так часто разглядывал ее. А еще, кажется, сейчас нам очень кстати.

Я потянулся за ручкой дверцы. Мы подгребли со стороны водительского сиденья. Я ухватился и нажал на кнопку. Она, конечно, была не застопорена. Спутники коснулись колымаги и переползли на другую сторону. Я открыл дверь, скользнул за руль, закрыл дверь. Затем влезли Льюк и Кэвин. Ключи, как я и ожидал, были в замке зажигания.

Когда все очутились на борту, я попытался завести машину. Мотор заработал сразу. Я посмотрел поверх яркого капота в ничто. Включил передние фары, но это не помогло.

— Что теперь? — спросил Льюк.

Сняв ручной тормоз, я врубил первую скорость и выжал сцепление. Когда я дал газ, показалось, что завращались колеса. Спустя несколько мгновений я врубил вторую. Чуть спустя перешел на третью.

Было это движение хоть чуточку реальным или — всего лишь плодом моего воображения?

Я поддал газу. Туманный горизонт далеко впереди вроде как слегка просветлел, хотя я предположил, что это могло быть просто эффектом уставшего зрения. На баранку машина не реагировала никак. Я сильнее надавил на акселератор.

Льюк вдруг протянул руку и включил радио.

— …опасные дорожные условия, — сообщил голос диктора. — Так что сбросьте скорость до минимума.

Затем сразу же последовал Уинтон Марсалис, играющий «Караван»[14].

Получив такое душевное послание, я сбросил газ. Это вызвало знакомое ощущение легкого движения, словно мы скользили по льду.

Явно чувствовалось движение вперед, и там, впереди, кажется, случился просвет. Также почудилось, что мы обрели некоторый вес и чуть больше вдавились в сиденье.

Мгновением позже ощущение реальной поверхности под автомобилем стало более внятным. Мне стало интересно, что случится, если я крутану баранку. Но решил не пробовать.

Звук из-под шин стал совсем хрустяще-гравиевым. С обеих сторон возникли смутные очертания, усиливающие ощущение движения и направления, пока мы тащились мимо. Далеко впереди мир действительно становился ярче.

Я еще больше сбавил ход: стало казаться, что мы едем по настоящей дороге, с чрезвычайно плохой видимостью. Вскоре фары вроде как начали приносить какую-то пользу, как только они высветили проползающие мимо фигуры, придавая им мгновенный вид деревьев и прибрежных насыпей, кустов и скал. Зеркало заднего вида продолжало отражать ничто.

— Прямо как в старые времена, — сказал Льюк. — Собрался за пиццей неласковым вечером[15].

— Ага, — согласился я.

— Надеюсь, у другого меня есть кто-нибудь, открывший пиццерию в Кашфе. Можно ли там оттянуться, не знаешь?

— Счас проеду и проверю, если тот славный он, конечно, удосужился.

— Как ты думаешь, когда вся эта зараза снимет меня с довольствия?

— Не знаю, Льюк.

— Я веду к тому, что не могу вечно пить твою кровь. И что с тем, другим мной?

— По-моему, я могу предложить работу, которая разрешит твои проблемы, — сказал ему Кэвин. — Хотя бы на некоторое время.

Деревья теперь стали явно деревьями, туман — настоящим туманом — чуть клубящимся окрест. Капли влаги стали оседать на ветровом стекле.

— Что вы имеете в виду? — спросил Льюк.

— Минутку.

В тумане появились разрывы, сквозь них проглядывал реальный ландшафт. Я вдруг сообразил, что то, где мы едем — не настоящее дорожное покрытие, а просто клок почвы под лихим уклоном. Я еще больше сбросил скорость, чтобы приноровиться.

К тому времени львиная часть дымки рассосалась или развеялась, обнажив огромное дерево. Земля у подножия его мерцала. Знакомые повадки у этой вольной живописи…

— Это зона твоего Образа, верно? — спросил я, как только наш путь стал еще чище. — Фиона как-то приводила меня сюда.

— Да, — донесся ответ.