Принц Хаоса

— А его облик… Эту чепуху я видел в борьбе со Знаком Логруса там, на кладбище… та же штука, что притащила нас в туннель.

— Да.

— Тогда… он тоже разумен. Как Янтарный, как Логрус…

— Верно. Припаркуйся вон там, на прогалине у дерева.

Я крутанул баранку и направил машину к ровному участку, указанному отцом. Туман все еще клубился окрест, но не везде, на удалении, и не такой тяжелый и всепоглощающий, как на тропе, которой мы следовали. Очевидно, стояли сумерки, судя по угрюмости тумана, но пламя из асимметричного центрального ядра Образа освещало наш чашеобразный мир за границами сумеречной тусклости.

Пока мы выбирались из машины, Кэвин сказал Льюку:

— Призраку Образа не «про́быть долго».

— Так я и понял, — отозвался Льюк. — Вы подскажете пару трюков для кое-кого в затруднительном положении?

— Я знаю их все, сэр. Приходится знать, как говорят.

— О-о?

— Папа?.. — спросил я. — Ты имеешь в виду…

— Да, — отозвался он. — Я не знаю, где может находиться мой первый вариант.

— Это с тобой я встречался тогда? И это ты недавно присутствовал в Янтаре?

— Да.

— Я… понятно. И все-таки ты кажешься не таким, как те прочие, которых я встречал.

Он протянул руку и сжал мне плечо.

— А я не такой и есть, — сказал Кэвин и взглянул на Образ. — Я нарисовал эту штуку, — продолжил он чуть спустя, — и я — единственный, кто прошел его. Следовательно, я — единственный призрак, которого он может вызвать. И кажется, он уделяет мне нечто большее, нежели просто утилитарное внимание. Мы можем общаться, и, кажется, он охотно отстегивает энергию для обеспечения моего постоя. Я понимаю так: и те призраки, что от Янтарного Образа, и те, что от Логруса, по природе куда более эфемерны.

— Я это знаю по опыту, — сказал я.

— …кроме той, которой ты очень помог, за что я тебе благодарен. Теперь она под моей защитой, настолько, насколько это необходимо.

Он отпустил мое плечо.

— Мне не представили твоего друга как полагается, — сказал он затем.

— Извини. Это от слабости, — сказал я. — Льюк, я бы хотел познакомить тебя с моим отцом, Кэвином из Янтаря. Сэр, Льюк, собственно, известен как Ринальдо, сын вашего брата Брэнда.

На миг глаза Кэвина расширились, потом сузились, пока он протягивал руку, изучая лицо Льюка.

— Недурно встретиться с другом сына, да еще и родственником, — сказал он.

— Так же рад познакомиться с вами, сэр.

— А меня-то интересовало, что это такое в тебе знакомое.

— Врежьте по этому знакомому, если вас это волнует. И закончим на этом.

Папа рассмеялся.

— Где вы встретились, ребята?

— В школе, — отозвался Льюк. — В Беркли.

— Где же еще могла бы сойтись парочка наших? Ну, не в Янтаре же, — сказал он, резко разворачиваясь, чтобы лицом к лицу оказаться со своим Образом. — Вашу историю я еще заполучу. А сейчас идем со мной. Я хочу представить вас.

Он направился к сияющему орнаменту, а мы пошли следом. Мимо проплыло несколько жгутов тумана. Кроме наших шагов, вокруг не было ни звука.

Когда мы подошли к краю Образа, то остановились и внимательно осмотрели его. Это был изящный рисунок, слишком большой, чтобы сразу охватить его взглядом; и казалось, что в его контуре пульсировала мощь.

— Привет, — сказал Кэвин. — Я хочу, чтобы ты познакомился с моим сыном и моим племянником, Мерлином и Ринальдо… хотя с Мерлином ты уже встречался раньше. У Ринальдо проблемы.

Последовало долгое молчание. Затем призрак отца сказал:

— Да, верно.

Спустя какое-то время:

— Ты так думаешь?

И:

— О’кей. Я скажу им.

Кэвин потянулся, вздохнул, сделал несколько шагов от края Образа. Затем обнял нас обоих за плечи.

— Народ, — сказал он, — нечто вроде ответа я получил. Но это значит, что, по разным причинам, нам всем сейчас придется пойти и прогуляться по этому Образу.

— Я играю, — сказал Льюк. — А что за причины?

— Он намерен усыновить тебя, — сказал Кэвин, — и поддерживать так же, как и меня. Хотя за это придется платить. Наступают времена, когда потребуется, чтобы его охраняли круглосуточно. Мы можем сменять друг друга.

— Звучит здорово, — сказал Льюк. — Этот уголок выглядит так мирно. А я совсем не хочу возвращаться в Кашфу и предпринимать попытки к свержению самого себя.

— О’кей. Поведу я, а ты держись за мое плечо на случай, если придется сдерживать какую-нибудь дурацкую тряхомудию. Мерлин, ты идешь последним и цепляешься за Льюка по той же причине. Порядок?

— Вполне, — сказал я. — Идем.

Он отпустил нас и двинулся к месту, откуда начинались линии рисунка. Мы пошли следом, и рука Льюка была на плече Кэвина, когда тот сделал первый шаг. Вскоре мы все были на Образе, сражаясь в знакомой битве. Даже когда взлетели искры, это казалось легче, чем прогулки по Образу в прошлом — возможно потому, что путь прокладывал кто-то другой.