Принц на продажу

– Улыбаюсь? – он решил не говорить ей о настоящей причине. – От облегчения. Если бы я не нашел вас, вам пришлось бы провести очень неприятную ночь.

– Но сейчас я в безопасности, и единственное, что меня беспокоит, это моя глупость. Мне следовало получше привязать лошадь.

– Вам не следовало ехать одной.

– Я знаю. Поверьте, я раскаиваюсь, что так глупо себя вела. – Она вздохнула: – Но я заплатила за это. Ненавижу болеть и лежать в кровати. Это напрасная трата времени.

– Если вы лежите одна, – ляпнул Луи и с удивлением заметил, что ее лицо залила краска смущения. Привыкнув к фривольному нраву Элизы, он не предполагал, что вполне безобидный намек может так смутить современную девушку.

– Вы так невинны, – сказал он в замешательстве.

– Я думал, что у такой девушки, как вы, было много мужчин.

– Вы правы. Но они были друзьями, а не любовниками.

– Вы никого не любили?

– По-настоящему – нет, – ответила она, помедлив. – Мне, как и вам, наверное, хочется, чтобы меня любили за то, какая я есть, а не за мое положение.

– И все же вы вышли замуж за человека, который знает о ваших деньгах.

– Мои ухажеры не могли дать мне того, что дали вы, – холодно сказала она. – Титул княгини и прилагающийся к нему трон.

– Это многое значит для вас?

– Конечно.

Тон, каким она произнесла это слово, заставил князя рассердиться. Мелисса повернулась, и лампа полностью осветила ее лицо. Он заметил большие круги у нее под глазами: очевидно, приключение далось ей гораздо тяжелее, чем она хочет показать. Не слишком благородно с его стороны судить ее столь строго. За свои двадцать три года она просто не могла набраться жизненного опыта.

– У вас остались родственники после смерти Генри Бентона?

– Несколько двоюродных братьев и сестер. Но я их почти не знаю. Дядя Генри был не очень общительным человеком.

– Но вас он любил.

– Конечно, он ведь вырастил и воспитал меня, – Мелисса слегка улыбнулась. – Главный его урок заключался в том, что самое лучшее для меня – следовать его советам.

– Он настаивал на этом?

– Иногда, и только в последние годы жизни. – Ее улыбка угасла. – Он ни с кем не общался, кроме меня и Клемми.

– У вас, должно быть, была трудная жизнь.

– Да, нелегкая, – согласилась она. – Он постепенно превращался в параноика, подозревал буквально каждого. В последний год его жизни я была единственным человеком, которого он допускал к себе. Мы тогда жили на острове у берегов Шотландии, он охранялся, как военная крепость.

– Его смерть принесла вам облегчение? – спросил Луи, тщетно пытаясь представить себе жизнь, которую она вела.

– Она принесла облегчение дяде, – ответила Мелисса, – а меня она заставила пообещать себе, что деньги никогда не заменят мне самого главного.

– А что для вас главное?

– Дружба. Способность познать себя и разобраться в других. Деньги обычно мешают этому.

– Власть тоже, – ответил Луи. – А теперь у вас есть и то, и другое!

Ему показалось, что она рассердилась, и поэтому он поспешил сказать:

– Я вовсе не виню вас в предательстве собственных идеалов, Мелисса. Трудно устоять перед возможностью купить себе князя.

– Да, – прошептала она и закрыла глаза. – Я очень устала, Луи, и хотела бы поспать.

Понимая, что она обиделась еще больше, он пробормотал "спокойной ночи" и отправился в свою комнату. Князь все меньше понимал причину поступков Мелиссы. Он готов поклясться, что она не кривила душой, говоря о своем желании строить с людьми отношения на основе личных качеств, и в то же время хладнокровно вышла замуж за человека, который любит другую.

Внезапно ему до боли захотелось позвонить Элизе, просто, чтобы услышать ее голос. Но подумав, он решил воздержаться от этого. Хоть она и пообещала держать их отношения в тайне, тщеславие могло заставить ее рассказать кому-нибудь, что князь звонит ей даже во время медового месяца. Не стоит понапрасну рисковать.

Уже переодевшись в пижаму, он понял, что слишком устал, чтобы спать. Тогда он, накинув халат, решил спуститься в гостиную и пропустить на ночь стаканчик. Возможно, ему удастся забыться в объятьях алкоголя.

Он успел налить себе виски, прежде чем заметил, что в его частной кухне горит свет. Он подкрался поближе. Свет исходил от открытого холодильника, из-под двери которого можно было разглядеть две изящные ступни.

Луи расхохотался. Дверь немедленно закрылась, позволив увидеть Мелиссу, сжимающую в руке огромный кусок шоколадного торта.

– Охотитесь за калориями? – отсмеявшись, спросил он.

– Я проголодалась, – смущенно пояснила Мелисса.

– Вы можете найти что-нибудь получше.

– Зачем? – она откусила большой кусок. – Это достаточно вкусно.

Он посмотрел на ее босые ноги.

– Тогда сядьте на кушетку с ногами. Вовсе не обязательно ходить по холодному полу без обуви.

– Я не нашла тапочки и мне не хотелось будить сиделку.

– Ей не положено спать, – сурово сказал князь. – Утром я…

– Это не ее вина, – прервала его Мелисса. – Меня смущало ее присутствие и я отправила ее спать.

– Она должна выполнять распоряжения доктора, а не ваши.

– Я приказала ей.

Луи не мог удержать улыбку, заметив в ее глазах озорные искорки.

– Вы приказали, правда?