Принц Теней

Ворошить этот улей вовсе не входило в мои планы, поэтому я быстро принялся за дело и обшарил все немногочисленные предметы мебели в комнате. Поначалу мне не попадалось ничего ценного: даже клинок его был весьма среднего качества, но потом я обнаружил прекрасный кинжал Капулетти, спрятанный в куче грязного белья. Забрав кинжал, я обратил внимание на закрытый сундук. Он был невелик, но представлял собой, вероятно, самую дорогую вещь в этой комнате, и мне даже пришлось повозиться, чтобы его открыть. Эти мгновения показались мне вечностью, ведь я опасался, что моя сообщница, получив золото, в любой момент может поднять крик и выдать меня. Но она честно соблюдала свою часть нашего молчаливого уговора, и я наконец открыл сундук, в котором…

Там было все, что осталось ему от предков. Я вынул старинный пергамент, тяжелый от печатей, поблескивающих тусклым золотом в лунном свете, – я взял его. Здесь лежали и фамильные драгоценности: тяжелые цепи, несколько драгоценных камней и на самом дне – клинок, неизмеримо дороже и прекраснее того, что он носил каждый день. Мой враг звался Джулиано Роггочо, он происходил из некогда очень богатой и знатной семьи, которая разорилась и пала в недавнем прошлом: я помнил имя Роггочо по семейным преданиям – моя бабушка восседала на останках и их дворцовых дверей… Она наблюдала гибель этого клана и даже – скорей всего – была причиной его гибели и разорения.

У этого человека были причины ненавидеть мой дом – но не было ни единой причины порочить имя моей матери. И за это он должен был заплатить – остатками семейного состояния.

Я забрал цепи, драгоценности и меч, а пергамент с печатями оставил: пусть он радуется своему происхождению так же, как я радуюсь своему.

Закрыв сундук, я послал воздушный поцелуй девице и вскочил на подоконник. Ночь по-прежнему была жаркой и тихой: где-то слева от меня проехала телега, но судя по звуку – это было в нескольких кварталах отсюда. Скорей всего, булочник начинает свой обычный день. Я оглянулся через плечо и посмотрел на свою жертву.

Храп Роггочо внезапно прекратился, он открыл глаза и прямо перед собой увидел меня.

– Скотина! – заорал он. – Вор! Стой!

Он соскочил с постели и нагишом бросился ко мне. Я находился в довольно неудобной позе, с трудом удерживая равновесие, и понимал, что если ему удастся затащить меня обратно в комнату – у меня не будет другого выхода, кроме как убить его. Его и, возможно, девушку.

Я не хотел этого делать. Нет. Я был вором, да. Но не убийцей.

Роггочо тем временем только усложнил мне задачу – он попытался дотянуться до меня, его пальцы схватились за мою маску и сдернули ее.

Теперь мне оставалось только надеяться, что в неверном свете луны, падающем у меня из-за спины, он не смог разглядеть моего лица.

Я высунулся из окна, повис на карнизе крыши и ударил его ногами в грудь так, что он отлетел обратно на постель, где кричала перепуганная девушка. Моментально развернувшись в обратном направлении, одним прыжком я запрыгнул на крышу и побежал по глиняным черепицам. Это было непросто, но хороший вор должен и это уметь, чтобы выжить. Сапоги все время соскальзывали с гладкой поверхности, но сложнее всего было сохранять равновесие, мне пришлось раскинуть руки в стороны, чтобы не упасть, и все равно мне это удавалось с трудом. Крыша была более покатой, чем мне представлялось, одна из черепиц под моей ногой сдвинулась и начала сползать вниз. Я прекрасно понимал, чем это грозит: если упадет одна черепица – остальные поползут вслед за ней. Подтянувшись на руках, я оказался на самом верху крыши, где снова выпрямился и побежал по центральному шву, слыша за спиной тревожные крики. По дороге я спугнул спящую кошку, которая выгнула спину и завыла, протестуя против столь наглого вторжения в ее вотчину, но я только увеличил скорость, чтобы перепрыгнуть на следующую, более низкую крышу рядом стоящего здания. Оттуда я спрыгнул на чей-то балкон, с него уже – на мостовую.

Почти провал. Очень близко. Но все же – успех.

Я утешался тем, что он не мог как следует меня рассмотреть, а даже если он и разглядел какую-то часть моего лица – все равно он никогда не свяжет эти черты с Бенволио Монтекки.

С сумкой, полной трофеев, я отправился к Меркуцио.

Мой друг не спал. Я думал, что застану его в постели, но он был на ногах, одет и беспокойно мерил шагами свою комнату. Когда я влез в его окно, он подпрыгнул, как та кошка, которую я спугнул, схватившись за меч, но при виде меня вложил оружие обратно в ножны:

– Где ты был? Я думал, что сейчас услышу о твоей гибели! Ты что, не придумал ничего интереснее, чем делать это в одиночку?!

Вместо ответа я кинул ему сумку. Он взвесил ее на руке, ругнулся, а потом высыпал мои трофеи на постель. Они были лучше, чем я ожидал, – там, в темной комнате, невозможно было оценить в полной мере их ценность, но сейчас было понятно, что добыча действительно очень дорогая – последние осколки былого могущества и богатства.