Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

Однажды хоронили старого моряка. Всю жизнь он под британским флагом бороздил моря и океаны, участвовал в кровопролитных сражениях, но нашёл свой последний причал не на холодном морском дне, как вроде бы следовало поступить истинному морскому волку, а на уютном сельском кладбище. Проститься с покойным собрались немногочисленные родственники, желающие получить свою долю скромного наследства, и несколько старых верных друзей. Одного из ветеранов сопровождал молодой человек в морской фуражке с круглой бронзовой кокардой. Его звали Джоном Джексоном, и был он капитаном и единоличным владельцем небольшого парусного судна. Циля любила вспоминать эту судьбоносную встречу и уверяла, что с первого взгляда поняла: её дальнейшая жизнь будет связана с морем и с этим мужчиной.

Пока родственники и друзья покойного слушали молитву и прощальные речи, печально опустив головы, капитан Джексон во все глаза таращился на девушку из похоронного бюро, которая аккуратно поправляла траурные ленты, разлетающиеся от свежего ветра. Похороны – не лучшее место для начала любовного романа, но сердцу, как известно, не прикажешь. Не прошло и полгода, как тот же священник обвенчал в сельской церкви молодого капитана с его избранницей.

На следующий день миссис Джексон уволилась с ненавистной работы и стала помогать мужу в его непростом и опасном деле. Уходя в далёкий рейс, капитан брал с собой на удачу маленькую чёрную шляпку жены, в которой он увидел её первый раз. Вот так Циля и попала на настоящий корабль. На капитанском мостике в кармане капитанского бушлата она преодолела сотни и даже тысячи миль по неспокойным водам северной Атлантики.

Но самый драматический случай, о котором миссис Пин вспоминала чаще остальных, произошёл во время небывало сильного шторма. Корабль с грузом мороженой трески героически пробивался сквозь волны Северного моря. Капитан вторые сутки не покидал мостик и не выпускал из рук штурвал. От напряжения пуговицы на его бушлате оторвались и улетели в бушующую морскую пучину. Чтобы не простудиться на ледяном ветру, Джексон вытащил длинную булавку из женской шляпки и закрепил на груди разорванную ткань. Всё время, пока они пробивались через ураган к безопасному причалу Циля чувствовала биение сердца и дыхание капитана. В память о героическом переходе Джон украсил головку булавки кокардой, которую снял со своей старой морской фуражки, и с тех пор всегда носил её с собой.

В дружной семье Джексонов родилась дочка Мэри. Когда она выросла и поехала учиться в Лондон, отец подарил ей счастливую булавку. Девушка не стала продолжать семейное дело, а освоила профессию журналиста и в качестве корреспондента небольшой английской газеты оказалась в России, как раз в те драматические дни, когда там разразилась Великая октябрьская революция. Хотя Мэри и занималась в основном сухопутной бумажной работой, в глубине души она всегда любила море и моряков. Прожив около года в Советской России, она вышла замуж за революционного матроса с крейсера «Аврора» и осталась здесь навсегда.

За сотню лет, которые прошли с тех пор, женская мода много раз поменялась. Сначала вместо шляпок молодые девушки стали носить красные косынки, потом береты, кепки, фуражки, вязаные шапочки и другие всякого-разного фасона головные уборы, но мода на пышные причёски, шляпки с вуалью и шляпные булавки так и не вернулась. В результате Циля досталась Шурику, который не знал, куда применить эту элегантную вещицу, и решил, что она будет отличной шпагой для его робота-трансформера. А когда пластмассовая китайская игрушка развалилась на мелкие части, Шляпная Булавка поселилась в картонной коробке.

3

И вот сегодня, наконец, пришёл её счастливый час – Присцилла Пин снова на корабле и снова на капитанском мостике. На самом деле никакого мостика или другого специального места для капитана на бутылочном судне не было. Ножик, Бижу и Флакон залезли в Синюю лодку, а Мастер и Лиза – в Красную. Циля взошла на борт последней, внутрь бутылки не полезла, а встала сверху как опытный моряк, широко расставив ноги.

– Судно на воду! – скомандовала она, убедившись, что на берегу кроме Шнурка никого не осталось.

Лодки приподнялись на своих ластах и мелкими шажками сползли в воду. Через минуту живой катамаран свободно качался на волнах.

– На тот берег! Полный вперёд!

Лодки опустили ласты поглубже, напряглись и дружно, как рабы на галерах, принялись загребать воду. При этом, чтобы не сбиваться с ритма, они хором запели старинную песню, переделанную на новый лад:

Жили-были у Шнурка

Два весёлых бутылька:

Один – синий,

Другой – красный —

Два весёлых бутылька.