Принцесса маори

— Тебе так идет это платье, — пропела она, незаметно смахивая тыльной стороной ладони предательские слезы со щек.

Харакеке не могла так быстро переключиться. Ее лицо все еще было искажено от злости.

— Ты мне так и не ответила, дорогая Люси, — проворчала она, прежде чем обратиться к Еве: — А ты не притворяйся, будто не знаешь, что мы только что поссорились. Я знаю, что в коридоре слышно каждое слово, даже когда говоришь обычным тоном. А наши вопли наверняка разносились по всему дому. Почему, Люси, почему?

— Только не начинай все снова! — измученно простонала Люси.

— А ты, Ева? Ты считаешь, что это правильно? Ведь она даже тебе все рассказала, а от меня скрывала всю жизнь!

Еве очень не хотелось вмешиваться в ссору двух сестер. Но Харакеке не отступала:

— Ну, говори же!

Ева пожала плечами.

— Такой я тебя еще никогда не видела, тетушка Ха, — уклоняясь от ответа, сказала она.

Харакеке уперла руки в бока.

— А меня так еще никто никогда не обижал! И поэтому я не успокоюсь, пока Люси не скажет мне в лицо, почему она умалчивала, что у нее в подвале останки, да к тому же нашего отца!

Люси потеряла самообладание и разрыдалась.

— Поверь мне, я сама задавала себе этот вопрос миллион раз. Я думала, что просто упустила подходящий момент. Я сожалею об этом всем сердцем. Знаешь, мне нужно срочно с кем-нибудь поговорить, — всхлипывала она.

Злость с лица Харакеке как ветром сдуло. Она подошла к сестре и взяла ее за руки. Теперь плакали обе.

Вид двух пожилых маори, которые со слезами на глазах просили друг у друга прощения, так тронул Еву, что она сама едва не расплакалась. Она тихонько попятилась за дверь. Увидев то, что не предназначалось для ее глаз, она почувствовала себя вуайеристкой[8]

. Но сестры не обратили на это внимания. Они были целиком и полностью заняты собой, словно в этом мире, кроме них, никого не существовало.

Ева тихо прикрыла дверь в комнату. В этот момент в прихожей раздался звонок. Это был Даниэль. В последнее время Ева часто спрашивала себя, привлекателен ли он все еще для нее? Ей казалось, что его лицо стало более строгим, черты — более мужественными. Он уже не был большим ребенком, от которого постоянно веяло весельем и беззаботностью. Как многих людей в этом городе, землетрясение изменило и его.

— Ты выглядишь очаровательно, — произнес Даниэль.

— Не могу не сказать того же о тебе, — с подчеркнутым вниманием ответила Ева. Ее сердце забилось быстрее, как только она открыла Даниэлю дверь.

— Ты не хочешь пригласить меня войти? Я бы хотел поздороваться с бабушкой Люси.

— Сейчас неподходящий момент, — шепнула Ева. — Она поссорилась с тетушкой Ха, и теперь они просят друг у друга прощения. Подожди. Я только возьму свою сумочку.

По дороге к машине Даниэль держал зонт, чтобы она не промокла. Он провел Еву до пассажирской двери и помог сесть в машину. Ева все еще не могла прийти в себя. Даже малейшее прикосновение его руки приводило ее в странный трепет.

Пока он разворачивал машину, Ева словно прозрела: она влюблена в Даниэля Томаса. Ева была перепугана этим неожиданным открытием, но не подала вида. Напротив, она сознательно завела тему о его помолвке.

— Ты уже волнуешься насчет завтрашнего события? — спросила она, хотя вообще не хотела слышать ответ на свой вопрос. Предстоящая помолвка Даниэля и тот факт, что он не пригласил Еву на торжество, вызывали у нее смешанные чувства. Возможно, она и сама притворилась бы нездоровой и пропустила это празднество, но девушке не давала покоя мысль о том, что он не пригласил только ее одну из всего бюро. Девушка также задавалась вопросом, почему Элизабет после вручения премии в «Нейпир Дейли Телеграф» внезапно стала относиться к ней враждебно.

Даниэль молчал. В машине было так тихо, что отчетливо слышались удары капель дождя по лобовому стеклу.

— Не будет никакого праздника, — спустя некоторое время ответил он.

— Что это значит? — Ева надеялась, что Даниэль не заметит ее внутреннего волнения.

— Это значит, что помолвка не состоится!

Ева ошеломленно взглянула на Даниэля. Он упрямо смотрел вперед на мокрую дорогу.

— Но почему?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Конечно, я… То есть, вы были такой… хорошей парой и… — Ева смущенно замялась.

— Она задала мне один вопрос, на который я правдиво ответил.

Ева поджала губы. «Только не спрашивай больше ни о чем, — сказала она себе, — иначе он заметит». Но Даниэль невозмутимо продолжил:

— Она спросила, есть ли у меня еще чувства к тебе, а я ее спросил, действительно ли она хочет это знать? Элизабет настаивала, и мне пришлось сказать ей правду.

Ева нервно сглотнула и машинально положила руку на руку Даниэля. Он свернул влево и остановился. Даниэль повернулся к ней, в его глазах читалось невероятное удивление.

— Скажи мне, я сплю или мне только что померещилось?.. Ты отвечаешь на мои чувства?

— Поцелуй меня! Пожалуйста! — прошептала Ева.

Даниэлю не нужно было говорить дважды. Он заключил Еву в объятия. Их губы соприкоснулись так, словно они уже тысячу раз целовались. На какую-то долю секунды Ева вспомнила об Адриане, но потом она вся без остатка была с Даниэлем.