Принцесса с дурной репутацией

Марыся оказалась настоящей находкой. Прежде всего она под корень срезала ряды крапивы, болиголова и борщевика, чтобы мы могли пройти к клумбам, не обжигаясь об эти злонравные сорняки. Травяными соками, цветами, вишневой смолой и яблочной падалицей пахло так упоительно, что хотелось плюхнуться в ближайшую клумбу и наслаждаться остановившимся мгновеньем. Но с Оливией не понаслаждаешься. Действуя костылем как указкой, она показывала, какие цветы, по ее мнению, достойны попасть в вазы. В плоские плетеные корзины мы с Марысей собрали воздушные султаны спаржи и плети физалиса, шпалерные розы и хризантемы с огромными бутонами цвета сливочного масла… Марыся, увлекшись, не брезговала и какими-то простыми цветочками и веточками, и я поняла, что эта маленькая княгиня уже составляет праздничные букеты в своей голове. Вот умница!

— Слушай, а она отличная девчонка, — вполголоса сказала я Оливии.

— Да, и не такая испорченная, как мы. У меня есть идея.

— Коварная?

— Смотря для кого.

— Оливия, прошу, не делай ей каверз, для этого у тебя есть я…

— Кто тут вообще говорит о каверзах? — невинно пучила глаза Оливия.

— Никто. Марыся, как вы считаете, вот эти маленькие лохматенькие цветочки…

— Настурции, Люция, — немедленно отозвалась Марыся.

— Может быть, из них выйдут отличные маленькие букеты, которые можно приколоть к гобеленам?

— Вы правы! А знаете, что еще я думаю? Нужно попросить плотника сделать арку, прямо перед входом в замок. Мы обовьем ее цветами, хмелем, виноградными лозами. Будет очень красиво…

Предвосхищая события, скажу, что и арка была сделана плотником Джиакомо, и цветами мы ее украсили, и конец дня встретили донельзя вымотанными. Попрощавшись с Марысей, я отвела клюющую носом экселенсу в ее покои, помогла раздеться и умыться и уложила в постель. Она уже видела десятый сон.

Придя к себе, я посмотрела на свое отражение в зеркале — в волосах застряли веточки, листики, какая-то паутина и прочая дрянь. Что ж, недаром я сегодня подумала, что я самостоятельная девушка и могу не зависеть от принятых в обществе правил. Переодевшись в пеньюар, я взяла свечу и поспешила на этаж, где жила прислуга.

Среди служанок, которые выполняли чистую работу (смена белья, помощь в принятии ванны, укладка причесок, уход за нарядами господ, кройка-шитье и прочая жуть), я давно приметила весьма расторопную и толковую девушку, которая раньше брила голову Оливии, а мне — когда того требовал этикет — так красиво укладывала волосы, что я чувствовала себя прямо-таки принцессой. Полетта терпеливо обихаживала знатных дам замка и вообще старалась никому не отказывать в помощи. Я постучалась в дверь ее комнаты.

— Полетта, — тихо позвала я.

Дверь отворилась. Полетта стояла в ночной сорочке, с чепчиком на голове — просто сахарный ангелочек!

— Госпожа Люция? — удивилась она. — Что случилось?

— Полетта, извини, я тебя, наверное, разбудила…

— Нет, я еще не ложилась, я как раз только закончила молитвы Исцелителю и святой юстиции…

— Твое благочестие воистину спасет всех нас. Но мне, Полетта, нужны твои таланты куафера, прямо сейчас.

— Я вижу, у вас волосы ужасно выглядят.

— Завтра все будут вас расхватывать и наводить красоту, а я вас попрошу уделить мне время сейчас.

— Я только возьму свои гребешки и ножницы…

— Они не суть важны. Главное — возьми бритву.

— Госпожа? Вы хотите… побрить голову?

— Да, как ее светлость. Только мне до блеска.

— Но зачем?! Волосы — это гордость женщины, ее красота!

— Я еще не женщина, и вообще красота — понятие условное. Идем?

Полетта вздохнула.

— Как вам будет угодно, госпожа Люция.

В своей комнате я зажгла все свечи и уселась в кресло перед зеркалом. Мужественно посмотрела на свое отражение:

— Начинай, Полетта!

И закрыла глаза.

Сначала Полетта щелкала ножницами и приятным голоском напевала какую-то песенку. Чувствуя, что проваливаюсь в сон от ее монотонных движений, я решила завести разговор:

— Полетта, трудно быть служанкой в таком огромном замке?

— Что вы, госпожа Люция! У меня самая простая и легкая работа — гладить белье, перестилать постели, менять воду в умывальных кувшинах, следить за цветами в вазах… То, что дамы позволяют мне делать им прически, — это же так почетно! Я ужасно благодарна госпоже Сюзанне, что она еще в детстве забрала меня из деревни в замок и настояла на том, чтобы меня обучали мастерству куафера и камеристки. Для этого специально приезжал из столицы знаменитый куафер Серджио Анимале. Я никогда не забуду его уроков! И моя работа в замке — это благодарность госпоже Сюзанне за все, что она для меня сделала, что она вырастила меня мастерицей!

— И герцогу Альбино ты тоже благодарна, конечно?

— Конечно, — я уловила легкую заминку в голосе. Такую заминку делают, когда готовятся покривить душой. — Госпожа Люция, вы точно решили наголо? У вас сейчас чудесная длина, я срезала все ненужное, такая прическа называется «паж» и всегда в моде у молодых знатных девушек.

— Милая Полетта, я не знатная девушка, и говори мне ты. Наголо так наголо.

Полетта тяжело вздохнула и принялась густо намыливать мне голову.