Принцесса Цезарии (СИ)

— Ты всегда был им? Вампиром? Или как я — сначала человеком? — вялым, полусонным голосом спросила принцесса.

— Я родился тут. На этой стороне. Оба моих родителей были вампирами. Вампиризм, чаще всего, доминирующий ген у мальчиков. Но девочки, почти всегда, рождаются смертными и приходят в клан через перевоплощение.

— Значит я, всё-же, человек. — вздохнула Джи с явным облегчением.

— Не совсем, геном не человеческий. И со временем, если не произошло перевоплощение, начинаются большие неприятности. Например, так хорошо известные людям легенды о боязни вампиров солнца, чеснока и серебра, вызваны как раз этим. Обычно, это затрагивает отказавшихся иммигрировать одиночек, не имеющих возможность пройти полноценную церемонию перевоплощения — неконтролируемая мутация превращает их в обезумевших дикарей, чья кожа от малейшей дозы ультрафиолета превращается в пепел.

— Выходит, у меня не такой уж и большой выбор. — прошептала девушка, иронично улыбаясь.

— Да, к сожалению. Поэтому я тебя и просил подождать с решением возвращаться назад. Не только из-за опасности со стороны Олзена. — мягким, нежно обволакивающим сознание голосом проговорил принц, отпирая входную дверь.

Девушка грустно вздохнула, окидывая взглядом своё временное, единственно надёжное в обоих мирах пристанище.

— Я бы хотела узнать, что там снаружи. — Джи указала пальчиком на одно из витражных окон.

— Не здесь… — принц обвёл взглядом холл, по которому, избегая освещённых мест, сновали тёмные фигуры желающих оставаться инкогнито: — В этот день, даже в этой половине замка, даже у стен появляются глаза и уши. — проговорил принц, увлекая девушку вглубь её новой комнаты.

Отодвинув одну из занавесей, Арманд обнажил витражную дверь, ведущую на просторный, обвитый диким плющом, балкон. Глубокая, тёмная ночь окутала магическую страну пурпурным покрывалом, и лишь холодный свет, возвышающегося над горизонтом голубоватого диска, освещал погрузившуюся в сон землю. Больше книг на сайте кnigochei.net Замок находился на скалистом утёсе, прорывающимся мощным столпом прямо из недр морской пучины. Единственным сообщением с берегом был подъёмный мост, примыкающий к выложенной из камня дороге, возведённый прямо над морским побережьем. Луна серебрила пенистые гребешки чёрных, неспокойных волн. Ревело разбивающееся о скалы море, разбрызгивая своё серебро на много метров вокруг. Стены замка — несокрушимое продолжение утёса, стояли всё так же безмолвно, что и сотни лет назад, обдуваемые всеми ветрами и омываемые водами далёких морей. Берег тонул в ночной мгле.

— Как удивительно, шум волн совсем не слышен изнутри. Я даже не подозревала, что мы окружены со всех сторон морем.

— В нашем Королевстве династийные замки всегда строили в труднодоступных потенциальным врагам местах. Будь то на вершине Серебряной Горы — скованной вековыми льдами, как у эльфов, или в жерле полуспящего вулкана, как у орков.

— Столько предосторожностей, и это при единственной общей цели — обрести, наконец-то, мир. — пробормотала Джи, с трудом выговаривая слова: её тело — мягкое, расслабленное звало за собой всё ещё цепляющееся за реальность сознание.

— Изначально, ещё во времена великой иммиграции, это была традиция, со времён жизни на Земле. И как показало время — необходимость. Олзен с каждым днём становится всё сильнее, чего не скажешь о наших союзниках. — Арманд устремил беспокойный взгляд за укутанный в ночь горизонт своего Королевства.

— Я бы очень хотела взглянуть на замок, принадлежавший моей семье. Если от него ещё что-то осталось, конечно. Я всегда надеялась, что если побываю в месте, где они жили и были счастливы, я смогу их вспомнить. Хоть один миг из моего детства. — Джи печально вздохнула, облокотившись на вычурные перила.

Мельчайшие брызги, разбивающихся о подножие утёса волн, дарили желанную прохладу.

— Остаётся только свергнуть Олзена и освободить захваченные им земли. — процедил сквозь зубы Арманд, стиснув балконный поручень.

— Ты их знал? Моих родителей? Какими они были?

— Я встречал их несколько раз во время общих собраний. Знаю, что они слыли мудрыми и справедливыми правителями. А то, что они приняли бой, пытаясь защитить свой народ и то, что они не бежали и не перешли на сторону тёмных сил, говорит об их бесконечной храбрости и благородстве.

— Ах… — Джи вздохнула с грустью: — Если бы я только разделяла твоё мнение… — увлажнившиеся глаза принцессы заиграли лунным, холодным свечением.

— Я бы предпочла их живыми, рядом со мной. — громко шмыгнув носом, Дженевьева смахнула покатившуюся по белоснежной щеке слезу рукой.

— Я тебя понимаю, как никто другой. — прошептал нежным голосом Арманд, заключив всхлипывающую девушку в объятья.

Тёплая, мягкая волна накрыла её с головой и, притупив восприятие окружающего мира, медленно унося её сознание далеко за пределы обоих миров.

Принц взял Дженевьеву на руки и, уложив на просторное ложе, укутал воздушным пуховым одеялом.