Принцесса Цезарии (СИ)

Присев на краешек кровати, он стал нежно поглаживать её голову, тихо нашёптывая сладко дремлющей девушке: — Всё пройдет. Я рядом, я всегда буду рядом. Ты больше никогда не останешься одна.

Арманд ещё долго не решался покинуть Дженевьеву, так сладко грезившую о чём-то. Он ещё долго не мог отвести взгляд от нежного, светлого личика той, что так безоговорочно доверилась ему. Ту, которую он так долго ждал. Которую он ждал всю свою жизнь.

Дженевьева лежала в постели, задумчиво разглядывая балдахин, свисающий с края кровати. Ещё сутки тому назад она была обычной девчонкой, только что окончившей старшую школу. Ну, допустим, не совсем обычной, но, всё-же, не такой необычной как сейчас. Всего сутки — и такие перемены. Хотела бы она, чтобы их не было — она пока не знала. Слишком много за один день приключилось. Слишком много, что имело место существовать только в фантастических фильмах, теперь оказалось реальностью. Родители-вампиры, да и она тоже. И обязательное превращение — иначе мучительное существование полоумным монстром, не переносящим чесночного рагу. Стук в дверь прервал стройный поток её меланхоличных мыслей о тяжкой доле монстров- одиночек.

— Да, войдите. — отозвалась Джи, присев на мягких пуховых подушках.

В дверь вплыла уже знакомая ей процессия с ванной, кувшинами, бутылочками и прочей всячиной.

— Доброе утро, Ваше Величество. — девушки присели в реверансе.

— Хей, хей. Стоп. Давайте договоримся раз и навсегда. Раз уж мне предстоит тут задержаться: никаких реверансов и величеств! Просто Джи и всё… И… — Джи сделала предупреждающий жест рукой: — Никаких принудительных купаний. Я вполне сама могу со всем этим справиться. Просто отведите для этого смежную комнату и приносите воду, и всё. Раз у вас проблемы с водопроводом и всей вашей магией не хватает для того, чтобы установить обычный душ. — Джи картинно развела руками.

Девицы недоумевающе зашушукались.

— Как пожелаете, Ваше… Хм… Джи… Принцесса Джи. — ответила главная по феям, еле удержавшись от реверанса.

— Отлично. — проговорила Дженевьева, добродушно улыбаясь любопытно разглядывающим её девицам.

— Шуш-шу! Ну, что застыли. За дело, за дело! — прокудахтала напыщенно-важным голосом расхорохорившаяся надсмотрщица, волнообразными движениями рук подгоняя хихикающих девушек к выходу.

— Ах, рассказать бы это Ричу. Мы бы долго смеялись… — Джи внезапно вспомнила о верном друге.

— Как он там? Почему так странно себя вёл в театре? Увижу ли я его ещё когда-нибудь? — крутились мысли в голове у принцессы, расчёсывающей рыжую копну упругих кучеряшек.

Размышляя о Риче и о том, что ещё ей уготовила судьба, Дженевьева погрузилась в принятую тёплую воду золотой ванны, ароматизированную экстрактом лепестков роз и сирени.

Платье, в этот раз, было подготовлено из канареечно-жёлтого шёлка, расшитое золотыми нитями. В раскрытой шкатулке сверкали утренним, солнечным светом золотые, в тон платью, украшения: будто сплетённая из лепестков роз — золотая диадема, браслет и длинные серьги.

Внезапно огромное зеркало, стоящее в глубине смежной комнаты, засветилось радужным светом под переливчатый мелодичный звон.

Джи, только что выбравшаяся из ванны, обернувшись в одно лишь полотенце, с любопытством подошла чуть ближе. Вместо своего отражения с той стороны серебристой глади на неё смотрел улыбающийся Арманд.

— Это ещё что такое? — произнесла вслух озадаченная девушка, придерживая лишь одной рукой соскальзывающее полотенце, другой осторожно касаясь прохладной поверхности.

— Надеюсь, вам хорошо спалось, Ваше Величество. — неправильное отражение заговорило.

Отпрянув назад от неожиданности, Джи поспешно натянула полотенце под самый подбородок.

— Арманд, это на самом деле ты? — неуверенно спросила Джи, продолжив заворожённо ощупывать гладкую поверхность.

— Да, собственной персоной. Ну, почти. Хе-хе. — в глазах принца забегали чёртики: — Хм… И один момент — не только ты меня можешь видеть… Но и… — Арманд театрально отвёл глаза в сторону, продолжая улыбаться: — Твой вид, конечно же, меня очень даже привлекает, но я, всё-таки, джентльмен и не могу не предупредить даму и оставить её такой скользкой… В таком скользком положении… — последние фразы доносились уже в пустоту. Дженевьева, издав что-то нечленораздельное, отскочила от зеркала и, прихватив приготовленное для неё платье, спряталась в другом конце гардеробной, для пущей верности — за деревянную ширму.

— Я сейчас, только минуту! — раздалось из глубины комнаты.

Дженевьева никак не могла застегнуть тугие застёжки платья. Кое-как справившись с замысловатым нарядом, она обула золотистые туфельки, закончив образ последними штрихами — ослепительной красоты золотыми украшениями. Волосы она убрала наверх — диадема очень удобно скрепляла витиеватый пучок кудряшек. Спустя пятнадцать минут в зеркале уже кроме её весьма преобразившегося отражения больше никого не было.

— Ну вот… Пропал. — обиженно прошептала девушка, поправляя волосы, как в дверь постучали.