Принцип бумеранга

Глава 2. «Группа задержания»

(Григорьевск, январь 2005 года, милиция)

Сказать, хот-дог не нравился, определённо было нельзя. Скорее, он был никаким. Безвкусным, что ли. Истинно – жратва для собак. Но купить ночью в маленьком райцентре что-либо пригодное в пищу, было сродни немыслимому. Напиток, называемый по досадному недоразумению, кофе, давно остыл. Получалось, что есть и хотелось, и нет. Одновременно. И потому старший одной из двух мобильных групп первого взвода григорьевского отдела вневедомственной охраны, младший лейтенант милиции Олег Рассказов, лениво и долго пережевывая постную сосиску со сдобой под соусом из кетчупа и майонеза, тоскливо глядел через лобовое стекло старенького уазика на длинный, пустынный проспект. Хотя, какой там проспект? Одно название. Вот в большом городе, в десятке километров от которого он служил срочную, действительно, были проспекты. И Рассказов очень хотел там остаться в после службы, да обстоятельства не позволили.

А что в захолустном Григорьевске? Безысходность, присущая всем райцентрам, у которых было светлое прошлое с градообразующими заводами да фабриками, а ныне нет ничего. Ни настоящего, ни будущего. Только имя красивое осталось. При коммунистах говорили, что городок назван в честь Григорьева – вожака местных партизан. В гражданскую они освободили город от бандитов – колчаковцев раньше регулярных частей красной гвардии, и им в центре города до сих пор памятник стоит. Новая легенда, не смотря на каменного революционера, застывшего с мосинкой в руке, утверждала, никакого храброго партизана не было, а благородные беляки ушли сами, не желая кровопролития и, в отличие от коммуняк, жалея местных жителей. Название же городу, и это немудрено, дано в незапамятные времена по имени основателя – монаха Григория. При этом никто уже не помнил ни фамилии того человека, ни того, была ли у него семья и как он выглядел. Не могли местные краеведы ответить и на главный вопрос, откуда и для чего старец тот уважаемый пожаловал в суровый край, где зима семь месяцев, а остальное – весна с осенью вперемешку. И сколько ни размышлял Олег о родном городе, а всё одно оставался уверенным, что назван он, всё-таки, в честь отважного красного партизана. В их школе даже его портрет висел, под которым гордых малышей – октябрят принимали в пионеры. И его, Олега Рассказова, тоже. Одним из первых за отличную учёбу и успехи в спорте да общественной жизни класса. Наравне со всеми он торжественно клялся, горячо любить Родину. Однако всё это было так давно, что и не стыдно было признаться в нелюбви к Григорьевску с его разбитыми дорогами да облезлой краской на фасадах низеньких домов.

– Сколь уже? – громко спросил Олег.

– Короче, вы, товарищ младший лейтенант, пару минут назад спрашивали? – вынув наушники плеера, ответил с заднего сидения стажёр Славка Киреев. – Четверть шестого.

– Я про температуру, – ухмыльнулся Олег, довольный тем, что умело, как ему казалось, прикрыл свою скуку. Интересовался он, как раз, временем. Каждые пять минут. Жутко хотелось домой, к Люсе – лучшей жене, какая только бывает. Свадьбу сыграли больше год назад, по первому снежку да ласковому ещё морозцу. Не то, что теперь. Вон, как жарит.

– Короче, в новостях, товарищ младший лейтенант, только что передали, температура воздуха за бортом нашего драндулета минус тридцать четыре, – бодро отозвался Славка. – Снова аномальные холода. Затянулись крещенские морозы…

– Сам ты драндулет. Это друг. Боевой, – обиженно проворчал с водительского места прапорщик милиции в расстегнутом бушлате.

– Слав, а что за дурацкая привычка, в каждую фразу слово короче вставлять? – усмехнулся Рассказов, не обращая вниман1ия на шофера. – Чего это у тебя там такое короткое, что ты об этом на каждом шагу поминаешь? Руки или ноги? Или ещё чего?

– Короче, не знаю, товарищ младший лейтенант, – беззаботно ответил стажёр. – Всегда так говорил. Вас раздражает?

– Раздражает меня, что выкаешь постоянку, – ответил старший экипажа, прикидывая, сколько метров от автомобиля до ближайшей урны, куда надо бы дойти и выкинуть обертку от съеденного, да вылезать из тёплого салона было неохота. – И хватит ко мне по званию обращаться. Не в армии. Зови по имени.

– Есть, товарищ младший лейтенант, называть вас по имени, – отчеканил Киреев.

– Тьфу, – выругался Рассказов.

– Оставь его в покое, Олег, – перебил водитель. – Растолкуй лучше, как так получается, что мужик изобрел лекарство от импотенции, а ему потенцию не дают, чтобы он продать его смог…

– Чего ему не дают? – перебил Олег, пристально глядя на прапорщика и с трудом сдерживая смех.

– Потенцию, – ответил тот, как ни в чём не бывало.

Первым расхохотался стажёр. Затем, пытаясь выговорить сквозь смех, не выдержал Олег:

– Патент. Понимаешь? Патент, а не потенцию…

– Короче, а чего это вы, товарищ прапорщик, так озабочены потенцией? Или всё, амба уже?