Читаем Принципиальное отличие от нуля (сборник) полностью

Снова он упал – лист календаря,

Может это он, может это я?

Отлетают дни от судьбы моей,

Строятся мосты лучше и длинней.

Пролетает сон, пролетает день.

Солнце уж взошло, появилась тень.

Появился смысл, и пропала ложь,

На лице моём пробежала дрожь.

Ну а жизнь летит, видно не судьба,

Оторвался лист, может это я?

Я попрошу у зала снисхождения

Я отрываюсь от реалий беспощадно,

И жизнь, и время в грош не ставлю – не могу,

Ко мне судьба относится нещадно,

И вряд ли я кому-то помогу.

Мне жизнь рулеткой время разрешило,

И ставки делать сообразно дню,

Ты для меня со мною согрешила

И разменяла сотню по рублю.

Как утро тягостно встаёт до мук схождения,

Мне рок давно уже не сыпет в раны соль,

Я попрошу у зала снисхождения,

Чтоб на мгновение забыть мотива боль.

Хоть тяжек груз, но только до похмелья

И никогда голодный сытому не брат,

Бывает, что прощение – в веселье,

Которому, увы, уже не рад.

Каприз строки иной – мучения поэта

Каприз строки иной – мучения поэта,

И всё бы ничего, но замирает мысль,

Все поиски причин, как поиски ответа,

Как тяжело дышать, когда потерян смысл.

И круг за кругом путь, закрученный в спирали,

И отрешённость дум от повседневных мук,

Мы грань меж сном и явью тщательно стирали,

Чтоб стал приятен тон, чтоб стал понятен звук.

Рождение стиха и легкость после родов,

Пускай меня поправят, но творческий оргазм

Достоин уважения читающим народом,

И труднообъясним проявленный сарказм.

Металлы, в общем-то, моя стихия

Осознанно не становлюсь богаче,

Капризен голод тётки много раз,

Но сплю спокойно по ночам, тем паче,

Что я живу неплохо, без прикрас.

Хотя конечно слабости не чужды,

И пыл в душе гасить я не силён,

Без серебра и злата я осужден,

А может быть навеки осуждён.

Металлы, в общем-то, моя стихия,

Теплопроводность больше качество души,

Мы знаем точно – мы ведь неплохие,

Хотя бы потому, что смысл нашли.

Не хватило только шага

Сколько лет прошло с той встречи,

Сколько вспоминалось в снах:

И шампанское, и свечи,

И вопросы на устах.

Не хватило только шага

Для того, чтоб полюбить,

Ах, ты жизнь – хмельная брага,

Всё – равно, то – не забыть.

А ведь ярче не дождался,

Потому живу я там,

Где с тобою повстречался

И дал волю всем мечтам.

Упадёт звезда в ладоши

Упадёт звезда в ладоши,

Как весной последний снег,

Я его несу, не брошу,

Это двадцать первый век.

Нет, не слабым стал мужчина,

Слезой волю ты не мерь,

Может, это не причина,

Но нужна душе капель.

Неладно видно что-то в этом мире

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература