Читаем Принципиальное отличие от нуля (сборник) полностью

Неладно видно что – то в этом мире,

Мораль уже не та, неверно, ныне,

Покинув верный путь предначертания,

Сведём на нет всеобщее старание.

Развилку пропустили, уповая,

Что истина одна, а не другая,

Возврата нет, есть только возвращение,

Путём признания и видоизменения.

Мы все берём, а дать ничто не можем,

Гордимся интеллектом – он ничтожен,

В каких религиях, включая секты модных,

Приветствуют уничтожение подобных?

Ведь ложь, что высший разум не доступен,

Кому – то нужно, чтоб толкли мы воду в ступе,

Не верю в техногенную причину,

Воз знаний там, где был, там и поныне.

Питаемся, чтоб жить, а жизнь – работа,

И голод как причина для охоты,

Века прошли, а что в итоге, люди?

В концерте – исполнение прелюдий.

Средь дивных лабиринтов дня и ночи

Я на рассвете улыбнусь, во сне вдыхая

Твоих волос тот аромат, что гонит кровь,

Секунды эти, как полжизни проживая,

Я понимаю: жизнь моя – моя любовь.

Средь дивных лабиринтов дня и ночи,

Среди дорог, где рядом я и ты,

Мои слова становятся короче,

И всё быстрей осуществляются мечты.

Прошу Вас подсказать: кто жизнь продляет?

Кто может время, что бежит, остановить?

Такие чувства вряд ли кто испепеляет,

За вспышку жизни вряд ли могут обвинить.

Мне этот стих сирень напела

Мне этот стих сирень напела

Душистым запахом своим,

Ведь лишь теперь немного потеплело

И можно скинуть тяжесть зим.

Исчезли шубы на бульварах,

И прикоснулся ласковый загар,

Растёт и население базаров —

В конечном счете, и весна – товар.

А я болею страшной лихорадкой

С зимы, и до сих пор меня трясёт,

И лишь сирень, кивая мне украдкой,

Шепнула: Улыбнись, она придёт.

Из простых и сложных слов

Из простых и сложных слов

Создаём суть отношений,

Загодя сюжеты снов

Выбираем для решений.

И, сдружившись с зевотой,

Жизнь свою в тиски вставляем,

Исповедуя покой,

Мир без красок оставляем.

И незачем, и некому претить

В мечтаниях отрады нынче мало,

Ещё печальнее отсутствие мечты,

Зимой мечтаешь, чтоб теплее стало,

А летом ждёшь с мечтанием зимы.

И волен каждый выбирать себе пределы,

Не волен, к сожаленью, достигать,

Лишь потому, что судеб переделы

Не нам подвластно перевоплощать.

И редко, кто судьбу свою ломает,

Потом, бывает, не собрать костей,

Всё больше по инерции сверяют

Часы свои, часы своих детей.

Годичный цикл молодым лишь в радость,

Тут месяцы не хочется считать,

Глотки осадков на бывают в сладость,

Стремимся больше взять, поменьше дать.

Берёзы сок сомнения развеет,

Луч солнца тоже может ослепить,

Мечта над каждым с издавна довлеет,

И незачем, и некому претить.

Утром на стекле мороз вновь рисует мне узоры

Перейти на страницу:

Похожие книги

Недосказанное
Недосказанное

Свободны от связи, но не друг от друга… Пришло время выбрать на чьей ты стороне… Внешне Разочарованный дол – это тихий английский городишко. Но Кэми Глэсс известна правда. Разочарованный дол полон магии. В давние времена семья Линбернов правила, устрашая, наводя ужас на людей с целью их подчинения, чтобы убивать ради крови и магических сил. Теперь Линберны вернулись, и Роб Линберн собирает вокруг себя чародеев для возвращения городка к старым традициям. Но Роб Линберн и его последователи – не единственные чародеи Разочарованного дола. Необходимо принять решение: заплатить кровавую жертву или сражаться. Для Кэми это больше, чем простой выбор между злом и добром. После разрыва своей связи с Джаредом Линберном она вольна любить кого угодно. И кто же будет ее избранником?

Нина Ивановна Каверина , Сара Риз Бреннан

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература