Принуждение к миру

Припомнив все детали маршрута, Лавров тоже свернул вправо, но пошел не по самой удобной тропе, словно специально проложенной среди скал, а взял гораздо дальше, выбрав более трудный и опасный путь. Выйдя к каменистому косогору, уходящему в белую бездну, которую внизу размывала и скрадывала снежная дымка, он двинулся дальше, ступая на красноватые валуны, чудом удержавшиеся на таком склоне, придерживаясь руками за неровности и выступы.

Теперь Батяня даже не шел, а перемещался, скользя ногами по обледенелому камню, продуваемый ледяным ветром, словно вырвавшимся из аэродинамической трубы. Когда он наконец-то выбрался на более пологую площадку, то мысленно определил, что несколько сот метров по крутому склону стоили десятка километров по недавнему маршруту со всеми его спусками и подъемами. Руки и ноги дрожали от крайнего напряжения, а к телу липло промокшее от пота белье.

Взобравшись на вершину пологого каменного зубца, возвышающегося над окружающими его глыбами у подножия огромной горы, заснеженной вершиной упирающейся в небо, он внимательно огляделся. Ничего, даже признаков присутствия людей или что они где-то есть поблизости, с этого места не наблюдалось. Сориентировавшись, Андрей определил, в какой именно стороне может быть нужная ему котловина. Уйдя западнее прежнего маршрута, он теперь должен был идти на юго-восток. Но как узнать, где он тут, этот юго-восток, если ни солнца, ни компаса?

Еще раз оглядев окрестности, Лавров припомнил, что котловина начиналась за циклопической величины каменным завалом, который примыкал к отвесному боку соседнего с ним пика, и решил идти в том направлении, чтобы, обойдя завал, иметь возможность как можно незаметнее подобраться к возможному месту стоянки неизвестных. Андрей посмотрел на небо и с удовлетворением отметил, что плотное облачное покрывало понемногу начало редеть. И хотя ветер по-прежнему своими резкими порывами грозил сбить с ног, а снегопад стал еще гуще, по всему чувствовалось, что очень скоро циклон уйдет, унося с собой и тучи, и пургу.

Лавров спустился с зубца и, то пробираясь меж валунами, то балансируя на узких карнизах, начал продвигаться в сторону котловины. Примерно через полчаса он вышел к тому самому завалу, который увидел с вершины зубца. Здесь, между почти отвесной стеной, уходящей на немыслимую высоту, и обрывом, чье дно оскалилось клыками острых камней, снизу виднелась на глубине более чем несколько сотен метров неровная, бугристая терраса, покрытая заснеженными валунами. Пробравшись между ними, Батяня имел возможность обогнуть завал и почти незаметно выйти к скрытой им лощине.

Протискиваясь между валунами у самого края обрыва – ближе к горе он идти не рискнул, поскольку там мог околачиваться кто-то из чужаков, – майор вдруг почувствовал, как хлипенькая алюминиевая пряжка подсумка внезапно щелкнула, переломившись пополам. Он и ахнуть не успел, как с громким стуком, кувыркаясь по камням, подсумок с запасными магазинами к автомату улетел в пропасть. Теперь у него остался лишь один неполный «рожок», примкнутый к автомату. Сколько там патронов? С десяток, не больше… А если его обнаружат раньше времени, тогда ему не выдержать и пятиминутного боя.

«Ладно, – решил Лавров, – если удастся пробраться к месту их расположения, можно будет попробовать сбить из автомата вертолет, когда они поднимутся в воздух. А иначе как? Других вариантов не предвидится…»

Он снова двинулся в сторону завала, стараясь теперь соблюдать особую осторожность, поскольку, по сути, оказался почти безоружным. Не принимать же всерьез горсть патронов, тогда как у противника в этом явный перевес?

«Вот и сбывается предсказание деда… – мелькнула не совсем оптимистичная мысль. – Если он был прав во всем до конца, то тогда меня сейчас должны будут ранить? Ну и хрен с ним! Лишь бы не смылись. А то столько мучений – и все зря?»

Он вышел из-за валуна, преградившего ему дорогу, и тут же быстро отпрянул назад – неподалеку послышались приглушенные мужские голоса. Лавров прислушался. Говорили на смеси английского с арабским.

– …Они где-то здесь! – доказывал кто-то хриплым тенорком с сильным акцентом. – По меньшей мере один есть – точно. Я сам его видел в бинокль, когда он взбирался вон на тот каменный зуб.

– Что будем делать, Румпель? – спросил еще один на чистом английском.

– Искать! – зло прорычал по-английски еще один. – Буря вот-вот закончится – я только что получил прогноз погоды. Скоро должен прибыть транспорт. А у нас на хвосте сидят какие-то служивые! С кучкой сопляков не можем справиться… Алло! Что там у вас? Хорошо, иду… Так, я пошел, а вы тут все прочешите! – судя по всему, переговорив с кем-то по телефону, распорядился названный Румпелем.

«Спасибо за своевременную, очень ценную информацию… – мысленно поблагодарил Лавров. – Вот только что мне теперь делать? Патронов в обрез, и если я сейчас ввяжусь в перестрелку, даже при «ничьей», те запросто успеют смыться. Что ж, блин, делать-то?»