Приобретут весь мир

Чтобы это закончить, он скажет: «Хорошо, если бы это было мое, я бы подумал, что пять тысяч фунтов были бы хорошей ценой». Она ответит: «Хорошо, если ты сможешь это получить, я сообщу Берти». Ланни отправлял телеграммы, и через несколько дней у него бывали деньги. Розмэри запрашивала своего мужа, и он разрешал продажу. Ланни получал десять процентов от своего клиента, а Розмэри брала десять процентов от того, что получал Берти. И, кроме того, он соглашался использовать часть средств, чтобы расплатиться с этим и тем кредитором, которые ее беспокоили. Половина британской аристократии была в долгу, Ланни судил по их разговорам.

Такая сделка с картинкой означала, что Ланни нанесёт по крайней мере два визита в поместье Сэндхейвен и выпьет две чашки горячего чая за визит и съест такое же количество печенья. Также ему придётся сидеть и смотреть на очень симпатичную блондинку, которая в течение двух значительных периодов была его возлюбленной и учителем в искусстве любви. Она была продуктом феминистского движения девятнадцатилетних подростков. Она когда-то контрабандой втащила топор в Национальную галерею, чтобы более взрослая женщина смогла разбить картину за права голоса женщин. Она научилась отстаивать свое право делать все, что делали мужчины, и немного больше. И она, и ее муж наслаждались привилегией брать любовь, где они ее находили. И Розмэри никогда не находила её больше ни с кем, кроме как с внуком президента Оружейных заводов Бэдд.

Она была совершенно откровенной. У нее было столько права сделать предложение, какое было у мужчины, и она никогда не переставала говорить об этих вещах, спрашивая о любовной жизни Ланни и почему они не могли бы быть счастливы сейчас, как они были в подростковом возрасте и снова в их двадцатые годы. Ланни решил, что ему нужна эксклюзивная любовь, если таковая имеется, но он не мог сказать это Розмэри, не показавшись педантом, и, кстати, не ущемив чувства хорошего друга. Не помогло бы сказать, что он любит какую-то другую женщину, потому что Розмэри не увидела бы, почему это должно иметь какое-то значение. Как справиться с этой ситуацией было проблемой, и Ланни укрылся в идее быть странным человеком, который так сильно пострадал от любви, что поклялся завязать с этим до конца своих дней.

Он отвлек разговор на двух сыновей Розмэри, которые оба были в армии, один в немецком плену, а другой вырвался с пляжей Дюнкерка. Ланни ничего не рассказывал об этом, но он подумал: «Возможно, молодой Берти был одним из тех людей, которых он и Рик помогли выудить из воды». Их было так много, и работа по их доставке на корабли продолжалась как ночью, так и днем. Многие из них были слишком истощены, чтобы говорить, и Ланни не видел их лиц или даже их униформы. Это было тяжелое испытание, которое он когда-либо претерпел, но теперь, оглядываясь на это, он чувствовал себя гордым.

XI

Место на одном из Клипперов, пересекающих Атлантический океан, нельзя было получить ни за какие деньги, только по протекции, и для этого нужно быть очень важным. Но такими могли быть лишь немногие. Например, человек, который делал самолеты, чтобы помочь в спасении Британии. И когда такой человек сказал, что его сын приносит ему данные, которые могут улучшить самолет, власти должны были его выслушать. Лондонский адвокат Робби, мистер Стаффорт, сказал, что он устроит его как можно скорее. И, видимо, он знал пути, а через два дня лаконичный джентльмен позвонил, чтобы сообщить, что место будет в следующую пятницу.

Также пришел звонок от Рика, говоривший: «Наш друг придёт в четверг днем». Поэтому Ланни попрощался с семьей в Уикторпе и прибыл в огромный беспорядочно застроенный город под серебристыми воздушными аэростатами. Он всегда селился в отеле Дорчестер. Потому что там в супер-роскошной гостиной он мог найти тех людей, чья беседа была нужна для агента президента. Рик называл их «людьми с мюнхенскими лицами». И, конечно же, Ланни мог бы найти за час дюжину, которые сказали бы, что мы уже проиграли войну и зачем из этого так много волноваться? Люди, которым война означала ничего, кроме личных неудобств!

Ланни пообедал с изящным испорченным молодым человеком, чей отец освободил его от службы под предлогом, что он был незаменим для банковского бизнеса. Теперь с довольно маленькой куклой, которая называла себя хористкой, но там не работала, он рассказал сыну президента Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, который, как он думал, был очень богат, о схеме создания состояния на спекуляции французским электрическим акциями. Они опустились до четверти своей стоимости, и этот жучок имел информацию относительно их сделки с нацистами, и что акции поднимутся да самого верха, когда наступит мир. Который наступит до того, как упадут листья, в этом его отец был уверен.