Припарка мёртвому

Догадаться, куда делась их цель, агрессорам было совершенно несложно. Корабль еще сильнее замедлился, а потом из близко расположенного по отношению ко мне люка высунулась голова бессмертного и быстро оценила мою неподвижную позу, что-то ободряюще заорав вниз. А потом попыталась высунуться из люка вместе с присобаченным к ней телом.

В красивой истории на этом месте должен был быть остроумный бой, где я виртуозно орудую цепями, фехтую ими и защищаюсь, зажав в стальных объятиях верных друзей неуничтожимые книги, отражающие летящие в меня заклинания и прочую дрянь. Сам так представлял в детстве… во всех трёх детствах, что буду сражаться и побеждать именно таким образом. Желательно еще защищая нечто хрупкое, волнительно наивное… и с огромными сиськами.

В этой искусственной реальности я просто и подло захватывал глупо выскакивающих из люков Бессов цепочками за шеи, держал их буквально секунду-две и ослаблял цепь уже над океаном. Мой охват «Повелителя цепей» был метров тридцать, чего, вкупе со скоростью корабля, вполне хватило. «Вор», два «защитника», «егерь» и «штурмовик» бесславно сгинули с борта судна, что-то обиженно вереща по дороге к водным возрождениям. Был бы на их месте маг с хоть каким-то полем защиты, всё бы так просто не получилось… да и выскочили они как чёртики из табакерки. Я не вслушивался в предсмертные вопли, целиком сосредоточенный на том, чтобы как можно быстрее отреагировать на следующих.

Они не явились.

Спустя полчаса, исчерпав все внутренние ресурсы, я, худой и кашляющий, полез в недра медленно двигающегося корабля. Оставаться в безопасности смысла не было, весь мой запас продуктов и воды был потрачен на перевозку спасшихся гремлинов, последний плащ анонимности изорван, сил оставались копейки, а ближайшим источником пищи и воды служил склад на этом корабле. Долевитировав до него, я ощутил своим «Чувством объёма» весь корабль и понял, что последний разумный тут кроме меня продолжает сидеть в рубке управления, активно занимаясь чем-то своим.

Внимательно отслеживая метания фигурки, я споро набил инвентарь отличными качественными рационами. Пища теперь «академикам» предлагалась разнообразная и заботливо упакованная, в каждом брикете с пайком даже был маленький пакетик чая на веревочке. Я чуть не прослезился от ностальгии.

Правда, когда я намылился покинуть корабль со спокойной душой, уверенный, что одновременно преследовать меня и стрелять он не сможет, появилось некоторое небольшое препятствие. Вид оно имело чрезвычайно потешный — как будто кто-то ловко обшил бультерьера костяными пластинами, идеально повторяющими силуэт собаки. Вёл этот костопёс себя аналогично — он гавкнул и бодро кинулся в атаку.

Пинка я демонической, как выяснилось, скотине, отвесить не смог по причине отсутствия нужных частей тела. Пришлось отшвыривать гада ударом цепи, а потом устраивать шоу, в попытках закрепиться цепями на полу, потолке и стенах так, чтобы уверенно нанести удар по демону своей дубинкой, напоминающей клевец с четырьмя жалами или богопротивный союз двух кирок. Собака была мелкая, крепкая и проворная, я неуклюжий, раненный и неполноценный, поэтому уверенного удара у меня никак не получалось. А еще она выскальзывала из цепных захватов, бешено вертясь в них и вращая головой.

Это был долгий, сложный и дурацкий бой, где обоим враждующим сторонам мешали их недостатки. Я не знал, как драться без ног, а демон-пёс не умел летать. В конечном итоге я изловчился и накрыл неугомонную псину здоровенной кастрюлей, по дну которой нанес сильный «Беспощадный удар». Посуда смялась в блин, брызнув кровью, а я поднял уровень приёма и в очередной раз разбил лицо и потревожил рёбра. Вкус победы был особенно сладок.

Я удовлетворенно улыбнулся, но тут же скривился от досады — из дверного проема выглядывало еще шесть костяных собачьих морд. К счастью, больших кастрюль и казанов на камбузе было более чем достаточно, а летать до потолка твари не умели. Хоть и пытались.

В капитанской рубке меня ждал демонолог с копье-посохом, направленным на дверной проём. Я это ощущал предельно точно «Чувством объема», не испытывая ни малейшего желания попадаться ей на глаза. Девушка, каким-то шестым чувством определившая, что я близко, но не в перекрестье её прицела, решила пообщаться, приступив к рассказу о своей горькой тяжелой доле заслуженного корпоративного агента. Ничего не имея против, я сидел за парой коридорных поворотов в небольшом закутке, сильно сосредоточенный на том, чтобы с помощью небольшой цепочки тихонько манипулировать маленьким удобным штурвалом судна. Болтовня женщины была чрезвычайно уместна, да и английского я уже сто лет как не слышал.