Прирожденный профайлер

– Твоя очередь, – сообщил он. – Правда или действие?

– Правда.

Майкл протянул руку и убрал прядь мокрых волос с моего лица.

– Если бы Лия потребовала, чтобы ты поцеловала меня, ты сделала бы это?

– Лия такого не потребовала бы.

– Ну а если?

Я ощутила, как жар заливает щеки.

– Это просто игра, Майкл.

Майкл наклонился и легонько коснулся губами моих губ. Потом отстранился и изучающим взглядом окинул мое лицо. Что бы он ни увидел, это ему понравилось.

– Спасибо, – сказал он. – Это все, что я хотел узнать.

* * *

Той ночью я спала мало. Я постоянно думала про Майкла и Дина, про колкости, которыми они обменивались, про прикосновения их губ. К восходу солнца мне уже хотелось кого-нибудь убить. Предпочтительно Майкла, но Лия шла в списке второй совсем с небольшим отрывом.

– У нас закончилось мороженое, – угрожающе произнесла я.

– Верно, – ответила Лия. На этот раз вместо шелковой пижамы она надела боксерские трусы и драную футболку, на ее лице не было ни намека на раскаяние.

– Это ты виновата, – продолжала я.

– Тоже верно. – Лия всмотрелась в мое лицо. – И, если я не ошибаюсь, ты обвиняешь меня не только насчет мороженого. Мне жутко любопытно, Кэсси. Может, поделишься?

Сохранить секрет в этом доме было невозможно, а тем более два. Сначала Дин, потом Майкл. Я на такое не подписывалась. Если бы Лия не потребовала, чтобы я поцеловала Дина, Майкл не поцеловал бы меня в бассейне, я не вляпалась бы в это, не понимая, что я чувствую, что они чувствуют и что мне со всем этим делать.

– Нет, – ответила я. У меня здесь была только одна цель, все остальное не имеет значения. – К черту завтрак, – сказала я, захлопывая дверцу морозилки, – у меня много работы.

Я повернулась, чтобы уйти, но успела заметить, как Лия наматывает прядь блестящих черных волос на указательный палец и наблюдает за мной так пристально, что мне стало неуютно.

Глава 19

Я направилась в библиотеку, чтобы утопить свою печаль в интервью с серийными убийцами. Книжные полки, забитые тщательно упорядоченными книгами, сплошь закрывали стены от пола до потолка: учебники, мемуары, биографии, научные журналы, а также самый странный набор художественной литературы, который я когда-либо видела, – старомодная дешевая мистика, любовные романы, комиксы, Диккенс, Толкиен и По.

На третьей полке слева стояли синие папки. Я взяла первую и открыла ее.

ФРИДМАН ТОМАС, ОКТЯБРЬ 22–28, 1993

ТЮРЬМА ШТАТА ФЛОРИДА, СТАРК (ФЛОРИДА)

Томас Фридман. С виду такое обычное имя. Я опасливо пролистала расшифровку интервью: примитивная пьеса с минимальным набором персонажей, ни сюжета, ни развязки. Интервью вел старший специальный агент Кормак Кен. Он расспрашивал Фридмана о его детстве, родителях, фантазиях, о девяти женщинах, которых он задушил капроновыми колготками. Читать то, что говорил Фридман – черными буквами на белой странице, – и само по себе достаточно противно, но хуже всего, что через несколько страниц я начала слышать, как он говорит о женщинах, которых убил: с восторгом, ностальгией, вожделением, но без раскаяния.

– Тебе лучше присесть.

Я ожидала, что кто-нибудь присоединится ко мне в библиотеке. Но не ожидала, что это будет Лия.

– Дин не придет, – сообщила Лия, – он прочитал эти интервью уже давно.

– А ты читала? – спросила я.

– Некоторые, – ответила Лия, – по большей части я их слушала.

Бриггс дает мне аудио. Я играю в «узнай лжеца». Отличное развлечение.

Я внезапно осознала, что большинство моих сверстников – да людей любого возраста – не справились бы с чтением этих интервью. Они не захотели бы их читать и уж точно не погрузились в текст так, как я уже в него погрузилась. Интервью Фридмана было отвратительно пугающим, но я не могла отключить ту часть своего мозга, которая хотела понять.

– Что у тебя с Дином? – спросила я Лию, заставляя себя думать о чем-то еще кроме того, что какая-то часть меня хотела продолжать читать. Пусть Майкл и сказал, что они с Лией сходились несколько раз, но именно Дин мог приструнить ее, просто произнеся ее имя.

– Я влюблена в него с двенадцати лет. – Лия пожала плечами, словно вовсе не обнажила передо мной душу. А потом я осознала: она этого и не делала.

– О боже! – произнесла она, задыхаясь от смеха. – Видела бы ты свое лицо. Правда, Кэсси, инцест мне не по душе, а Дин самое близкое подобие брата, которое у меня есть. Думаю, если я попытаюсь его поцеловать, он на меня набросится.

Это утешало. Но тот факт, что это меня волнует, ввел мои мысли в штопор, как утром: почему для меня вообще важно, есть ли что-то между Лией и Дином, если это Майкл поцеловал меня по доброй воле?

– Знаешь, ты так мило выглядишь, когда паникуешь, – произнесла Лия, – вот тебе дружеский совет: все, кто живет в этом доме, по-настоящему, действительно, основательно двинутые до самой глубины своих темных и мрачных душ, включая тебя, Дина и Майкла.

Это звучало скорее как оскорбление, чем как совет.