Приручение зверя. Новая Лолита

— Что за чепуха. — Сара целовала его шею, поднимаясь вверх, пока не добралась до уха. — Никто не знает меня так, как ты. Я бы не позволила тебе сделать то, что ты сделал вчера, если бы мы не знали друг друга.

— Во-первых, Сара, ты и не давала мне позволения; у тебя не было выбора.

— Это ты так думаешь. — Сара засунула язык ему в ухо.

— А во-вторых... — Дэниел отстранился от нее, не отпуская ее талии. — Прошлая ночь — это прекрасное объяснение того, почему мы не можем отправиться в постель. С тобой я теряю самоконтроль.

— Я никакого самоконтроля от тебя и не требую.

— Мне очень важно, чтобы мы сделали это правильно. Это не должно быть так, как в прошлый раз.

Сара опять притянула его к себе и прижалась всем телом.

— Это будет гораздо лучше. На этот раз уже я могу кое-что показать тебе.

— Господи, Сара!

Дэниел толкнул ее, она пошатнулась и упала на кофейный столик. Он вроде бы и не заметил; он выхватывал книги с полки и бормотал про себя. Когда он снова повернулся к ней, в руках у него была книга в кожаном переплете размером с толстый телефонный справочник. Он указал ей на диван: «Садись».

Сара послушалась.

— Это одна из твоих фантазий? Хочешь, чтобы я почитала тебе перед трахом библейские притчи? Или ты будешь читать их мне, пока я...

Дэниел закрыл ее рот ладонью.

— Замолчи. Я хочу показать тебе что-то, а потом можешь сказать мне, насколько хорошо мы знаем друг друга.

Он убрал руку, и Сара показала ему язык, но больше ничего не сказала. Он открыл книгу, лежащую у него на коленях, и Сара увидела, что это совсем не книга, а фотоальбом. Он открыл его на свадебной фотографии; пара на ней казалась счастливее, чем кто-либо, кого Сара видела. Оба улыбались, не в камеру, а друг другу, и пальцы их переплелись. У него были светлые волосы до плеч и бледно-голубой смокинг; она была в развевающемся белом платье, с гирляндой цветов на голове. Над головами у них висел транспарант: «Поздравляем Дэнни и Лизу».

— Дэнни?

— Тогда я был Дэнни.

Оба они молчали, пока Сара переворачивала страницы. Она едва могла поверить, что когда-то он был таким гладким и свежим. Он был похож на серфингиста или сладкого пляжного хиппи, а она — его жена — была прекрасна, несмотря на химическую завивку и голубые тени для глаз.

— Сколько вам было лет?

— Мы были слишком молоды. — Он прищурился, так что стали видны глубокие морщины вокруг глаз. — Нам едва исполнилось девятнадцать.

Сара подсчитала годы.

— Ты знаешь, что женился за четыре года до того, как я появилась на свет?

— Черт, — сказал Дэниел, что рассмешило Сару, хотя ничего забавного в этом и не было.

Сара листала дальше. Лиза с очень длинными волосами на пляже в желтом бикини. Дэниел на пляже в красных плавках, в позе культуриста. Лиза в костюме для карате показывает в камеру сертификат. Дэниел в мантии магистра обнимает одной рукой Лизу за плечи. Страница за страницей — все та же золотая пара. По мере того как Сара листала страницы, ее волосы росли, а его — становились короче.

— Вот, — сказал Дэниел и оттолкнул ее руку. Он торопливо перелистал несколько страниц. — Мои девочки. Это Эбби в красной шляпе, а вот здесь, под деревом, Клер. Здесь мы в Италии года два назад. Последние нормальные каникулы, которые я провел с ними.

Сара внимательно поглядела на них. Две стройные светловолосые девочки-подростка в ярких лыжных костюмах, с насмешливыми улыбками. Той, что помладше, Клер, на иид было лет шестнадцать, у нее были глаза Дэниела. Обе были очень хорошенькие. Сара не испытывала к ним никаких чувств; они не имели к ней отношения.

Она закрыла альбом и отложила его.

— Ладно, понимаю. Ты думаешь, что я недостаточно хорошо тебя знаю, потому что не осознаю реальность твоей жизни вдали от меня. Но ты ошибаешься. Я не забывала о том, что у тебя есть семья, все последние восемь лет моей жизни. Она всегда была мне безразлична, и сейчас мне на нее наплевать.

— Ты и вправду не понимаешь.

Сара сжала кулаки.

— Можно я закурю?

— Нет.

Сара вздохнула.

— Мы потрахаемся когда-нибудь в обозримом будущем?

— Нет.

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты поняла, что я ушел из семьи не ради быстрого траха или краткого и знойного романа. Это не кризис середины жизни, не временное помешательство и не каприз. Это моя жизнь. — Дэниел взял ее руки, стиснув их между своими ладонями. Он говорил очень тихо, почти шептал: — Я никогда не любил рисковать, Сара. Занявшись с тобой любовью, я впервые нарушил закон.

После каждой нашей встречи мне весь день становилось плохо от одной мысли о дочерях, Лизе, моей работе, о Боге.