Приручить Сатану

— Нам тут пророки нашептали, что Вы уезжаете, и, судя по собранным чемоданам, это действительно так, — Гавриил подозрительно покосился на сумки Евы, а затем перевёл на неё вопросительный взгляд.

— Да, пророки всё верно сообщили Вам: я уезжаю в Ялту.

— Отличный выбор! — сказал Михаил и обворожительно улыбнулся. — Ещё не сезон, мало туристов, пустые пляжи — красота… Море, правда, прохладновато, но, я думаю, в этом даже есть какая-то своя особая прелесть.

— И всё-таки я бы посоветовал Вам «бархатный сезон»; в августе ещё душно, а вот в сентябре, если позволяют совесть и деньги, стоит отдохнуть: всё то же самое, только море тёплое, а воздух, наоборот, начинает остывать…

— Благодарю Вас, господа, но я еду в Ялту не на курорт. Неужели те пророки, что разболтали Вам о моём отъезде, не сообщили его причину?

— Об этом они, к сожалению, забыли сказать… — развёл руками Михаил, откидывая с лица русые пряди.

— Ну или не захотели, — мрачно добавил Гавриил, закатив глаза.

— Не очень вежливо с их стороны, — съязвила Ева и победно улыбнулась.

— Если не отпуск, то что тогда? — спросил Михаил, снова улыбнувшись. — Медовый месяц? — Гавриил пихнул брата локтем в бок.

— Увы и ах, но нет. Я еду проходить курс лечения в психиатрическую больницу Николая Чудотворца.

— Знакомое название… Специализируется на тяжёлых психических заболеваниях, если я не ошибаюсь?

— Да, верно. Расположена недалеко от Ялты.

— Вы уже были там?

— Была четыре года назад… Что ж, то, что я туда ещё вернусь, было ожидаемо.

— А там случайно не было девушки по имени Евдокия? — спросил, прищурившись, Михаил. Ева удивлённо на него посмотрела.

— Была… Вы знакомы?

— Да, если не вдаваться в подробности. И как там?

— Всё гораздо лучше, чем я ожидала: уютно, насколько вообще может быть уютно в больнице — по крайней мере, так было раньше, — парк, горы, тропинки, пляж, море… Действительно, как на курорте.

— Но не на курорте.

— Нет, не на курорте… — сумрачно повторила Ева, внимательно наблюдая за встающим из-за светло-серой ломаной линии горизонта солнцем. — Вечный страх — тяжёлая форма существования. Выйдешь за порог палаты — страх, останешься внутри — страх, убегаешь от него и боишься, что он тебя догонит — снова страх… А он обязательно догонит.

— Нам правда очень жаль, Ева, — с сочувствием проговорил Гавриил, изучая своими тёмно-зелёными, как лесной мох, глазами её чистое светлое лицо. — Мы мало знакомы, но, поверьте, мы очень рады встрече с Вами.

— Будем надеяться, что когда-нибудь судьба ещё сведёт нас с Вами на узкой дорожке, — добавил Михаил, и в этот момент ветер от проезжающего мимо поезда развеял его длинные пшеничные волосы. — Кстати, об этом… У нашего многоуважаемого Саваофа Теодоровича есть привычка отдыхать летом в Крыму. Не буду Вас обманывать, обычно он отдыхает достаточно далеко от Ялты, но, я думаю, в этом году он немного изменит свои планы.

— И, может быть, даже время, — лукаво подмигнул Гавриил в подтверждение слов Михаила.

Ева тепло улыбнулась. Михаил широко расставил руки, и девушка с радостью обняла сразу обоих близнецов — от них почему-то пахло ладаном…

***

Поезд тронулся. Ева ещё долго махала Михаилу и Гавриилу, пока те не скрылись из виду, но, наконец, пропали и они, а вместе с ними и связь с предыдущими двумя месяцами. Железнодорожные пути ловко уводили поезд в противоположную сторону от города, оставались позади оживлённые дороги, шумные эстакады, небоскрёбы, разрезающие своими верхушками низкие облака, стремительно летящее, как ласточка, метро — всё позади. Пошёл пригород: одна полузаброшенная, заросшая мхом и плесенью платформа сменялась другой, на которой, словно призрак, иногда мелькал заспанный работник, пустые белые домики, как грибы, иногда вырастали вокруг огромного, слишком яркого и помпезного для подобной местности торгового центра, который стоял в их окружении, как баобаб в пустыне. Но и пригород закончился. Слишком резко и незаметно исчезло куда-то шоссе с незасыпающими машинами, исчезли белые коробки-домики, исчез баобаб-ТРЦ, и вместо них вдруг появился густой еловый лес, явно посаженный человеческой рукой. Пожалуй, именно на этом моменте и заканчивается смысл смотреть в окно, потому что дальше ничего, кроме картины «лес — река — лес», не будет, разве что ельник сменится на широкую листву.

Ева откинулась на кожаную спинку сидения и осмотрелась: пока она ехала одна, что, конечно, не могло не радовать, потому что сейчас общаться с кем-то ей не очень хотелось. В любом случае, больше одного попутчика у неё быть не могло, а потому она свободно выдохнула и занялась своими делами.